Месть драконов. Закованный эльф - [15]

Володи украдкой огляделся по сторонам. Рядом с ним на большой площади сидели на корточках человек тридцать. С последнего из них только что сняли путы и мешки, которые набросили им на голову. У всех у них были золотисто-русые волосы, как и у него.

На языке поселилось какое-то неприятное ощущение. Что-то было в этом мешке, который нацепили ему на голову. В носу еще чувствовался сладковатый запах. Чем это они пропитали ткань?

Он сел на землю рядом с мужчинами, продолжая удивленно смотреть по сторонам. Он был бы очень рад, если бы сейчас кто-то сказал, что он должен делать. Снова поглядел на арку ворот из полированного белого камня. Если десять раз сложить рост человека, тогда можно было дотянуться до их верхней точки. Ворота без створок, созданные для того, чтобы пропускать великанов. Арку нельзя было закрыть. Просторные сады дворца наместника приглашали любого, кто хотел в них войти. Однако огромная площадь была пуста. На пути в цветник ни души. Володи слышал немало историй о тамошнем храме, об алтарях, на которых живьем вырывали сердца у светловолосых мужчин.

Один из группы встал и направился к воротам. Очень неуверенно. Когда он приблизился, из тени вышла молодая женщина, надела венок из цветов ему на шею и протянула бокал с приветственным напитком.

Володи облизнулся. Ему страшно хотелось пить. Может быть, он тоже должен подойти к вратам? Входить ведь не обязательно. Мужчины вокруг принялись негромко перешептываться, а воины-ягуары, которые привели их сюда с поля битвы, молча наблюдали за ними. По меньшей мере двое пленников, как и он, были родом из Друсны.

— Не позволяйте цапотцам заманить вас, — прошептал он им. — Вы должны пройти за эти ворота добровольно. Они не могут заставить вас, так предписывает ритуал.

Молодой воин с фигурой борца обернулся к нему. Губы у него полопались, один глаз опух и наполовину закрылся. Судя по всему, он попал к цапотцам не по своей воле.

— Ты знаешь это место? Где это мы?

— В Золотом городе, в Нангоге. За этими стенами находится дворец наместника Цапоте и все храмы этих выползших из своих джунглей дикарей.

— Если меня правильно информировали насчет Друсны, твоя родина тоже представляет собой одни сплошные леса, в которых и живет большая часть людей, — за их спинами возникла устрашающая фигура. Она говорила с сильным акцентом, и слова понять было трудно. Это был один из прямоходящих ягуаров, закутанный в иссиня-черную шкуру. Каменные когти сверкали там, где у обыкновенных людей должны быть руки. За желтыми клыками широко раскрытой звериной пасти в полутьме угадывалось лицо мужчины. Он насмешливо улыбался, обнажая остро заточенные клыки.

— Оно говорит на языке Арама, — недоуменно пробормотал воин.

— Оно даже немного понимает по-друснийски, хотя мой язык не любит так изворачиваться, когда пытается понятно произносить слова вашего языка.

— Это Ника… Нека… — произнес Володи.

— Некагуаль, предводитель этой стаи, — перебил его воин-ягуар и обернулся к молодому воину. — И советую тебе, друг мой, не слишком сильно доверять словам человека, не способного запомнить даже простое имя. Володи, Идущий над орлами, может быть, и является выдающимся воином. Но ученым, знакомым с моим народом, его обычаями и историей, он точно не является.

— Он просто хочет соблазнить тебя, чтобы ты прошел в ворота, — проворчал Володи. А затем указал на белые каменные плиты, которыми была выложена площадь. — Ты только посмотри на вырезанные на камнях картинки: священнослужители в одежде из птичьих перьев, огромные змеи, обвивающиеся вокруг алтарей, холмы из черепов. И поймешь, что ждет тебя за этими вратами.

— Прекрасные женщины, изобилие, вино… Смотри внимательно, друсниец. А ты, Володи, пойдешь со мной!

Володи подавил желание встать. Что с ним случилось? Почему он позволяет этому проклятому кошаку командовать собой? Если он встанет, то только ради того, чтобы направиться ко дворцу наместника Арама. Он командует лейб-гвардией бессмертного. Он должен созвать своих оловянных и окончательно покончить с этими высокомерными котятами.

— Мне нужно поговорить с тобой насчет Кветцалли, — произнес цапотец и отошел от группы.

Володи выругался. А потом встал и пошел за ним. Яркий солнечный свет жег глаза, поэтому он старался не поднимать голову. Он осторожно переставлял ноги, чтобы не наступать на изображения священнослужителей и воинов. Он знал, что эта горстка цапотцев остановила целое войско. Они храбры. И безумны… Володи чувствовал себя неуютно, когда они находились поблизости. Краем глаза он видел, как еще трое мужчин из их группы встали и направились к большим белым воротам, за которыми где-то в роскошном цветущем саду таилась смерть. Оттуда доносился смех. Вышло еще больше девушек с цветочными гирляндами. Все выглядело совершенно безобидно. Как сердечная встреча после великой победы.

— Ты знаешь, что Кветцалли — моя сестра, — произнес Некагуаль с таким сильным акцентом, что слова его практически было невозможно разобрать. Он говорил сдавленным тихим голосом. Он тоже смотрел в пол. — Я знаю, что ты считаешь меня тем, на кого я похож. Диким животным. И ты прав… Когда я сражаюсь или когда меня охватывает страсть, я перестаю быть человеком. А когда моя кровь снова становится холодна… но я почти ничего не помню из того, что делал. Наш народ почитает нас и в то же время отвергает. Нас запирают, когда в нас нет нужды, потому что мы представляем опасность, — в его голосе не было ни капли самосожаления. Он говорил рассудительно и веско.