Месть авторитета - [5]

А разузнать все досконально об однопалатниках — основная моя задача. Ибо, пусть я больной, пусть с температурой под сорок, но — сыщик. Лечиться мог бы и дома под присмотром все знающей и все умеющей жены.

— Чего молчишь, а? Брезгуешь разговаривать с простыми людьми?… Гляди, Петро, неужто интеллигента к нам подложили?

— Никакой я не интеллигент, — с деланной обидой возразил я, словно куряка произнес в мой адрес нечто непристойное. — Просто не хочется травить ни себя, ни вас… Но если настаиваете, могу рассказать… Перенес полостную операцию по поводу перитонита. Гною, говорили, откачали с бутылку. Внутренности наружу выволокли и отмывали… Вот и боюсь, как бы заражение на бедро не перекинулось… болит, и температура душит… Вообще-то, я в этом мало понимаю, медицине не обучен…

— Темнишь, батя. Не может человек не ведать, что у него повреждено, от какой части телес страдания принимает… Вот говоришь — бедро… Знаешь все же… Может, на работе накололся задницей на прут… Где работаешь?

— На пенсии…

— Обратно темнишь! На пенсионный достаток ныне разве за квартиру расплатиться… Сколь знаю, ни один пенсионер не отдыхает. Кто пустую посуду собирает, кто торгует всякой всячиной, а кто и ворует… Может, сел голым задом на разбитую бутылку — отсель и заражение…

— Не было, вроде, такого… Осмотрят врачи — скажут…

— А ты врачам не больно доверяй. Они такого наворочают — ахнешь. Окочуриться недолго. Лучше — к бабке-знахарке. Пошепчет, поплюёт — никакого тебе заражения… Вот и Гошке-кандидату каких-то наук советую — не слушается инвалид хренов… Так говорю, Гена?

— Не знаю… Может быть…

Это в «познавательную» беседу включился безногий, лежащий на первой в моём ряду кровати. Он вымолвил равнодушное «не знаю», глядя в потолок.

— А как у вас с ногами? — неожиданно повернулся ко мне куряка. — Сами ходите, или — водят?

Я промолчал. Навязанная тема не вписывалась в запланированную совместно с Гошевым беседу.

— Ты, батя, не отмалчивайся. Спрашивают — отвечай. Здесь лежат одни мученики, здоровых нет. Потому обязаны знать болячки соседей по палате. Чем страшней болячка, тем легче самому.

Странная философия, пахнущая самым настоящим садизмом! Но ввязываться в дискуссию не стоит. Бесполезно. Лучше пересилить боль, и прогуляться по коридору. Заодно, осмотреться, «прицениться» у обстановке…

5

Туалет — в центре коридора. За ним — процедурная, с прелестями которой мне еще предстоит познакомиться. Передохнул, прислонясь к стене, и медленно двинулся по «проспекту».

— Новичок, батя, да? — прихрамывая, весело осведомился щуплый паренек с длинными волосами, схваченными сзади резинкой в пучок. — Сразу видно — свеженький, не резанный, не чищенный… Я вот тоже третий день околачиваюсь. Надоело — хоть в окно прыгай… Будем знакомы, Павел, — представился он, хотя я и без этого представления узнал его по описанию Гошева.

— Пошли, выкурим первую, дай Бог, не последнюю сигарету… Заодно обнюхаемся…

Агент Гошева играет заданную ему роль не без кокетства, но достаточно умело. Только говорит слишком много. Болтливость для сыщика — слишком опасный недостаток…

— Вообще-то до завтрака я не курю, но ради общения… Вот только проверю, как работает местный туалет, нет ли засоров… Вы подождите, пожалуйста, а то я плохо еще ориентируюсь, вполне могу вместо курительной площадки забрести в процедурную…

Когда я вышел из туалета, Павел внимательно изучал развешанные на стене медицинские плакаты и фотографии, демонстрирующие высокие достижения коллектива отделения в борьбе со всякого рода недугами.

— Опростались? Великое дело — выбросить из себя накопленное за ночь. И на душе легче, и мочевой пузырь в сохранности… Какие курите? Бизнесменскую «мальбору» или пенсионную «Приму»? Лично я предпочитаю «Пегас». За карман не кусает, и никотин перехватывает…

Его бесконечная болтовня быстро надоела. Если вначале она казалась хитрым приемом находчивого детектива, то через несколько минут стала отменно раздражать.

Без умолку выбрасывая из себя мешанину из слов, парнишка слегка подпрыгивал, будто сварливая галка с поврежденным крылом.

На лестничной площадке пусто. Насытившись первыми сигаретами, больные ринулись на штурм столовой. Горячая манная каша еще так себе, а остывшая — отрава,

Павел внимательно огляделся. Никого. В углах дотлевают непогашенные в спешке окурки, из консервных банок, заменяющих пепельницы, тянутся струйки тошнотворного дыма.

— Простите за болтовню, — перестал веселиться сыщик. — Для маскировки она — клад. Вот и приходится изощряться… Вообще-то, по складу характера я молчун. Можете поверить…

— Как связываешься с Гошевым?

— Этажом ниже — физиотерапия. Там — телефон. Автомат, но без жетонов и монет. Мне назначили какие-то процедуры… Два-три слова — весь доклад…

— Введи меня в обстановку.

— Для этого и… курим… Женские палаты — не в счёт. Одиночная «хата» — тоже. Две мужские я, вроде, проверил — чисто. Остается та, в которую вас «прописали»…

Помолчали. Курить мне не хотелось, но без этого не обойтись. Курят два мужика, лениво обменивается новостями, посмеиваются — никаких подозрений. Разговаривают без сигарет — таятся, что-то скрывают. Если в отделении действительно засел преступник — сразу заподозрит неладное.