Месседж от покойника - [2]

— Наверняка понадобится, но чуть позже. — И Хопкинс поманил сотрудников за загородку.

В центре отгороженного участка возвышалась прекрасная копия микеланджеловского Давида. За ним — метрах в десяти — каменная стена с тремя бронзовыми барельефами на темы древней истории. Место красивое и запоминающееся — но не более того, таких мест здесь полным-полно. Необычным было другое. У подножия памятника Давиду, прислонившись к постаменту спиной, сидел человек в светлом костюме и небесно-голубой рубашке.

Голова его была слегка запрокинута, как будто он решил присесть отдохнуть и полюбоваться небом в столь необычном месте и в столь необычное время.

Ни крови, ни видимых следов насилия.

— Начальство велело без вас ничего не трогать, — подошел к Хопкинсу детектив в штатском. — Эксперты здесь. Если не возражаете…

— При нем были документы?

— Паспорт гражданина Польши. Наличные в бумажнике — около трехсот долларов. Калифорнийские водительские права. Три кредитные карты… Грег Ставиский — это все, что мы знаем пока.

Хопкинс кивком пригласил экспертов к работе. Отошел в сторону, давая сотрудникам оглядеться.

— Можно его паспорт? — Олег переснял на телефон фото умершего. — Если разрешишь, я проедусь по парку — здесь пока все равно я не нужен.

— Только не бери мой автомобиль! — проворчал Хопкинс.

В патрульном грузовичке Потемкина вез Эрик Редвуд, начальник здешней охраны. Тем Эрик был хорош, что все делал вовремя. Вовремя отвечал на вопросы — достаточно подробно, но не становясь назойливым. Вовремя умолкал. Обращал внимание Олега на вещи вроде малозначительные, но которые могли оказаться полезными, — провез к запертому входу, так запрятанному в глубине парка, что сам Потемкин в жизни туда бы не добрался. Показал тот участок территории, который вплотную подходил к жилым домам, — отсюда ничего не стоило проникнуть на территорию парка.

— Ну и что? — поинтересовался Потемкин. — Часто кто-нибудь сюда проникал?

Редвуд широко улыбнулся:

— На кладбище? Ночью? Я, знаете, здесь не первый год работаю, сэр, а ночных смен до сих пор не люблю… Так и чудится — то бегает кто-то за кустами, то из склепа какие-то звуки доносятся… А в мавзолеях внутри вообще жуть… Ну что значит жуть? — Эрик вдруг спохватился, не сказал ли лишнего. — Работа такая.

— Давайте сделаем еще один круг! — попросил Олег.

Для него всегда «привыкание» к месту действия значило очень многое.

Минут пять они ехали молча.

— А какие участки парка самые… популярные, что ли? — Потемкин усмехнулся: — Не знаю, как правильно спросить.

— Вы имеете в виду — могилы знаменитостей? Их много. И показывать их вообще-то запрещено, потому что они — частная собственность семей. Но вам-то можно. Я вообще получил приказ вице-президента оказывать вам всяческое содействие, сэр. Значит, знаменитости. Ну в первую очередь — Майкл Диксон. Когда он умер, тут такое творилось…

— Представляю.

— Нет, не представляете, сэр. Тут и полиции пришлось поработать, и у нас были утроенные наряды — и все равно не справлялись. Да, я вам обязательно покажу вход в здание, где он лежит.

— Только вход?

— Здесь есть мавзолеи старые, туда можно просто войти. И новые — относительно, конечно, им лет по тридцать, — туда вход только родственникам и только по пропускам.

— Ну везите ко входу… — Олег рассматривал огромное здание, беломраморные этажи которого вместили тысячи захоронений. Красиво, что и говорить.

Редвуд тем временем подвез его к боковому входу, куда вела с улицы недлинная лесенка, указал на дверь, выложенную цветными стеклами.

— Вот здесь его саркофаг — напрямик от этой двери. Но отсюда входа нет ни для кого. Сейчас повезу вас к центральному.

Центральный вход в мавзолей выглядел помпезно — высоченные арки, резьба по мрамору, бронзовые светильники, античные скульптуры.

Потемкин хотел было пройти вовнутрь, но сидящая на входе женщина категорически отказалась его впустить. Вмешался Редвуд. И только после разъяснений, разговоров по уоки-токи, а потом по наземному служебному телефону Олег был допущен в помещение.

Они с Эриком шли по нескончаемым коридорам, где стены были разбиты на ячейки, в каждой — захоронение, от пола — до высоченного, метров в семь, потолка.

Были ячейки побольше и поменьше. Были захоронения вне стен — как саркофаг розового мрамора у Майкла Диксона. Но и таких саркофагов было в этом гигантском мавзолее десятки. Потемкин с Редвудом стояли у тяжелой чугунной цепи, отделявшей саркофаг мировой знаменитости от общего зала. На постаменте лежали два букетика квелых полузавядших цветов.

— Видели бы вы, что тут творилось, когда Диксон умер, сэр! — Эрик взглянул на Потемкина, проверяя, насколько интересна тема. Убедился, что интересна, и продолжал: — Одних автобусов телевизионных для прямой трансляции, со спутниковыми антеннами, — штук пятнадцать… А какие толпы осаждали кладбище! Сюда, где мы с вами стоим, никого не пускали из тех, кто не включен в список. А в списке — только члены семьи и близкие, около тридцати человек. Но знаете что? — Редвуд сделал хорошо отработанную драматическую паузу. — Самое интересное, что эти-то, из списка, сюда совершенно и не стремились. В первые дни после похорон еще двое-трое заходили, а после — никого… И на годовщину из заявленных пришли человек пять-семь, может.