Месс-менд. Лори Лэн, металлист - [163]

«Получено от гражданина Надувальяна на улучшение ширванских виноградников 58000 фунтов стерлингов...»

Надувальян мрачно глядел на Реброва.

— Оставь, душа, — произнес он заплетающимся языком, — мои деньги. Куда хочу, туда даю!

Между тем красноармейцы опустошили карманы полковника Мусаха-задэ и князя Нико Куркуреки.

— Черт побери, и тут расписки! — воскликнул Ребров веселым голосом.

«Получено от Мусаха-задэ на улучшение конного завода Азербайджана сто тысяч долларов.

Бакинский Чусоснабарм».

«Получено от Нико Куркуреки сто тысяч долларов на музей национальной грузинской культуры.

Тифлисский наробраз».

— Черти! — насмешливо проворчал Зильке. — Вот они на что ухлопали денежки Европейской Лиги.

Нико Куркуреки и Мусаха-задэ стояли потупившись и теребили рукоятки кинжалов.

— Но это еще не все! — завопил Зильке, прерывая веселый хохот красноармейцев. — Спросите этого пьяного борова, куда он девал наш лэний. Потому что — слушайте, братцы! — я случайно разбил один из баллонов, присланный этой роговой обманкой, и он оказался не из хрусталя, а из стекла. А я остался в живых, хоть облизал изрядное количество ядовитого сиропа, на вкус, ей-ей, даже очень сладкого!

На этот раз Лори и Ребров вздрогнули.

— Что это значит?

— А то значит, — хитро ответил армянин, подмигивая пьяными глазками, — что Надувальян не дурак. Зачем, скажи, отдавать драгоценный металл чужой державе? Зангезур родил, Зангезуру останется. Ни одной капли не отдал никому. Все зарыто в землю, до последнего флакона.

— Что же вы посылали с курьером в Зузель, отпетый вы жулик? — вскрикнули Ребров и Лори в один голос.

— Кизиловое варенье.

С этими словами он спокойно уткнулся в угол и захрапел.

— Но... — обратился ошеломленный Ребров к молодому командиру, — объясните же мне, тысячу чертей, как победил Союз Европейскую Лигу, если ни одного вражеского снаряда не было испорчено лэнием?

— Не понимаю, о каком лэнии идет речь, — ответил вояка, вытаращив глаза на Реброва. — Дело было проще простого. Французы, немцы и англичане передрались друг с дружкой. Армия перешла на сторону рабочего класса, арестовала командный состав и вернулась на родину. Ни один вражеский аэроплан не долетел до нашей границы.

— Братцы!.. — воскликнул Лори, поворотясь к металлистам. — Братцы! Дайте-ка мне хо-о-рошенький подзатыльник! Ведь победил-то не лэний, а Ленин!

1924 г.

Кисловодск — Ленинград.

Обгоняя время

Появление в 1924 году романа Мариэтты Шагинян «Месс-менд, или Янки в Петрограде» было встречено современниками с большим интересом, но и вызвало разноголосицу мнений, высказываний, оценок. Ведь совсем недавно писательница успешно выступила на страницах журнала «Красная новь» с романом-эпопеей «Перемена» (1922 год, № 6, и 1923 год, №№ 2, 4, 6), принесшей автору широкую известность. Реалистически сильно, ярко, с большой социальной остротой воссозданы здесь были события на Дону в годы гражданской войны, рассказано о «действительности 1919 — 1920 гг.» — «грозной и гениальной». Свое новое произведение М. Шагинян подчеркнуто определила как роман «авантюрно-фантастический». Публиковался он в традиционной тогда для этого жанра форме — по частям, отдельными выпусками и, конечно, с броскими, интригующими названиями: «Маска мести», «Тайна знака», «Вызов брошен», «Труп в трюме», «Радио-город», «За и против», «Черная рука» и т. д. — всего десять небольших брошюрок. Обложки к ним делал талантливый художник А. Родченко, соратник В. Маяковского по агитплакатам ГОСТа. Подписаны выпуски были сатирико-пародийным псевдонимом — Джим Доллар. Автором романа якобы являлся простой американский рабочий, выходец из той же трудовой среды, что и главные герои «Месс-менд». В подкрепление литературной мистификации приводилась даже «биография» этого «пролетарского писателя», а его портрет, созданный по фотографии самой Мариэтты Шагинян, появился 25 сентября 1925 года на страницах ленинградской «Красной газеты».

Обращение к авантюрному жанру, к литературной мистификации было для писательницы отнюдь не случайным. Политическую направленность романа, связь его с литературными спорами тех лет она подчеркнула в ироническом послесловии к отдельному изданию — «Как я писала „Месс-менд”», где признавалась, что, когда окончила книгу, друзья сказали: «Это черт знает что! Союз писателей обидится. Что скажет Евгений Замятин?» Но Мариэтта Шагинян «наскребла денег на «максимку» — так называли медлительные, старинные паровозы, — «завернула рукопись в газету, надела шинель, стоившую четыре миллиарда», — ведь после гражданской войны в стране была сильнейшая инфляция, — и поехала в Москву сдавать роман в издательство. В Москве замысел романа поддержали. «Месс-менд», а затем и его продолжение — «Лори Лэн, металлист» (вышел в 1925 году в девяти еженедельных выпусках) печатались в Госиздате, во главе которого был видный партийный работник ленинской школы Н. Л. Мещеряков. Завершил трилогию роман «Международный вагон»[7]; его публиковала ленинградская «Вечерняя Красная газета» с начала октября по 1 декабря 1925 года. Затем основательно переработанный писательницей, под новым названием — «Дорога в Багдад», он вышел уже в 1935 году, в декабрьском номере журнала «Молодая гвардия». Наибольшей популярностью неизменно пользовался первый из романов — «Месс-менд», который, по свидетельству М. Шагинян, она написала с увлечением — «залпом», в короткий срок — с 6 октября по 23 декабря 1923 года.