Мешок с костями - [15]
— Подумаешь!
— У Роббинса по-прежнему хватает поклонников, Майк. Ты сам не раз указывал, что романистам хранят верность всю жизнь.
— Это точно. — Я перекинул телефонную трубку к другому уху, уселся поудобнее. Поймал взглядом фотографию «Сары-Хохотушки», что стояла в рамочке на столе. Уже ночью мне предстояло посетить этот дом, но во время разговора я этого еще не знал. Меня занимало только одно: когда же Гарольд Обловски перестанет бродить вокруг да около и доберется до сути.
— Я чувствую нетерпение, Майк, — прервал паузу Гарольд. — Я отрываю тебя от стола? Пишешь?
— Только что выполнил дневную норму. И подумываю о ленче.
— Буду краток, — пообещал он. — Но, пожалуйста, послушай меня внимательно, потому что дело важное. Осенью могут появиться пять книг, которые мы не брали в расчет. Кен Фоллетт… вроде бы это будет лучший его роман со времен «Игольного ушка»… Белва Плейн… Джон Джейкс…
— Они не играют в теннис на моем корте, — ответил я, хотя и понимал, к чему клонит Гарольд: в списке «Таймс» всего пятнадцать позиций.
— А как насчет Джин Оуэл, которая наконец-то публикует очередной роман из своей эпопеи о сексе среди пещерных людей?
Я выпрямился.
— Джин Оуэл? Неужели?
— Ну, стопроцентной уверенности нет, однако шансы высоки. И уж точно порадует нас новым романом Мэри Хиггинс Кларк. Я знаю, на чьем корте она играет, да и ты тоже.
Если бы я услышал эти слова шесть или семь лет тому назад, когда мне было за что бороться, то, пожалуй, взбеленился бы. Мэри Хиггинс Кларк действительно играла на моем корте, и публикации наших книг разносились по времени, причем, поверьте мне, выигрывал от этого только я. Потому что, если бы мы столкнулись нос к носу, она бы меня сделала. Как мудро заметил покинувший нас Джим Кроус[23], негоже натягивать шляпу на нос супермена, плевать против ветра, срывать маску с одинокого рейнджера и переходить дорогу Мэри Хиггинс Кларк. Во всяком случае, негоже таким, как Майк Нунэн.
— Как такое могло случиться? — спросил я. Не думаю, что в моем голосе прозвучали зловещие нотки. Но Гарольд отреагировал очень нервно, словно боялся, что его за этот проступок уволят или в лучшем случае вынесут последнее предупреждение.
— Не знаю. Вроде бы в этом году она решила написать два романа. Мне говорили, такое с ней случается.
Я по себе знал, что случается, поэтому напрямую спросил Гарольда, а чего, собственно, ему надо. Ответ меня не удивил: он и Дебра, не говоря уже о прочих моих друзьях в «Патнаме», хотели одного и того же — опубликовать мою книгу на исходе лета 1998 года, то есть на пару месяцев опередить Мэри Хиггинс Кларк и остальных конкурентов. Тогда в ноябре торговый отдел «Патнама» мог второй раз потратиться на рекламу, обеспечив на Рождество второй пик продаж.
— Они всегда так говорят, — вырвалось у меня. Я принадлежал к большинству романистов (как удачливых, так и нет), которые ни в грош не ставят обещания издателей.
— Я думаю, ты можешь им поверить, Майк… Как ты помнишь, «Поклонник Дэрси» — последняя книга, которую ты написал по старому контракту. — Голос Гарольда звенел от предвкушения грядущих переговоров с Деброй Уайнсток и Филлис Грэнн из «Патнама», предваряющих подписание нового контракта. — Главное, тебя в издательстве любят. И полюбят еще больше, если увидят рукопись с твоей фамилией на первой странице еще до Дня благодарения[24].
— Они хотят, чтобы я представил им книгу в ноябре? В следующем месяце? — Я надеялся, что Гарольд уловит в моем голосе нотки праведного негодования. Все-таки коробка с рукописью романа «Обещание Элен» по-прежнему лежала в банковской ячейке. На том самом месте, куда я положил ее одиннадцать лет тому назад. Первый, запасенный мною орешек. И последний, оставшийся про запас.
— Нет, нет, крайний срок — пятнадцатое января, — попытался успокоить меня Гарольд. Я же задался вопросом, а куда они ходили на ленч? Наверняка в один из самых дорогих ресторанов. Скорее всего, в «Четыре сезона». — Им, конечно, придется поднапрячься, сократив издательский цикл, но они на это готовы. Вопрос в том, сможешь ли ты закончить роман раньше обычного срока?
— Думаю, что смогу, — ответил я, — но им придется за это заплатить. Как в химчистке за срочность.
— Об этом можешь не беспокоиться! — воскликнул Гарольд так радостно, будто долго гонял шкурку, но наконец-то добился желаемого результата.
— И сколько ты думаешь…
— Прежде всего увеличим аванс. Они, конечно, надуются, заявят, что более ранний выход книги и в твоих интересах. Мол, прежде всего, в твоих интересах. Но, учитывая, что тебе придется удлинить рабочий день… дополнительные расходы на масло, которое сгорит в лампе в ночные часы…
— Не забудь про душевное смятение, неизбежное при ускорении процесса творчества, и боль от преждевременных родов…
— Правильно… правильно… Полагаю, аванс повысим на десять процентов. — Говорил он рассудительно, словно стараясь учесть все факторы. Я же думал о том, сколько женщин согласились бы родить месяцем раньше, если бы им заплатили за это триста тысяч. Но наверное, есть вопросы, которые лучше оставлять без ответа.
А в моем случае дискуссия вообще носила чисто теоретический характер. Книгу-то я давно написал.
