— Значит, людоедами лестригоны всё-таки были? — обрадовался месье Бонишон.
— Да, причём не по своей воле, — вздохнул мистер Норберт, — а насколько я могу судить, из-за какого-то наследственного заболевания, вызывающего патологическую тягу к человеческой плоти. Вероятно, современная наука могла бы излечить лестригонов от антропофагии, однако врачам они показываться не спешат, вполне резонно опасаясь угодить не в больницу, а в тюрьму... Я забыл вам сказать, — добавил он, с удовольствием глядя на удивлённое лицо месье Бонишона, — что лестригоны существуют и по сей день, проживая среди нас и питаясь нами же. Причём ныне их число достаточно велико для того, чтобы ежегодно во Франции пропадали без вести сотни людей.
— И вам, конечно, удалось свести с этим племенем знакомство, — месье Бонишон недоверчиво прищурился, заподозрив наконец, что мистер Норберт его дурачит.
— Более того, — ухмыльнулся тот, сделавшись особенно похожим на хищную рыбину, — я выведал адрес подпольного заведения, где местные лестригоны предаются антропофагии, почти уже договорился с его владельцем и вот предлагаю вам нанести туда визит.
— Когда? — хрипло поинтересовался месье Бонишон, всё ещё не веря своим ушам.
— Вероятно, завтрашним же вечером, — спокойно ответил мистер Норберт. — Если только утром вы дадите мне денег, чтобы я смог оплатить и наш временный пропуск в мир людоедов, и, самое главное, нашу безопасность там.
Сумма, названная им, была столь велика, что сомнения месье Бонишона вспыхнули с новой силой. Мистер Норберт прочёл это по его лицу и нахмурился:
— Скажите, дружище, давал ли я вам за все годы нашей дружбы хоть один повод усомниться в моей честности?
— Никогда! — тотчас признал месье Бонишон.
Тем не менее весь следующий день он провёл как на иголках.
— Сбежал в свою чёртову Америку!.. — взволнованно бормотал он, поглядывая то на часы, то в окно. — Этот пройдоха наверняка уже давно планировал воротиться на родину, да только не хотел оказаться там без средств к существованию, и вот выдумал-таки, как напоследок обвести меня вокруг пальца!..
Почти ровно в полночь раздался телефонный звонок.
— Запоминайте, — усталый голос мистера Норберта трижды продиктовал адрес. — Добираться советую на такси, ибо ваша машина чересчур приметна...
Чувствуя себя персонажем шпионского фильма, месье Бонишон подчинился — и через двадцать минут чёрный автомобиль с белой коробочкой на крыше уже вёз его из пригорода в северный район Парижа, куда месье Бонишон при любых других обстоятельствах едва ли отважился бы сунуться даже при свете дня.
Мистер Норберт ждал под фонарём, в компании двух крайне подозрительных субъектов, не посчитавших нужным ни представиться, ни хотя бы поздороваться. Лицо каждого скрывала тень капюшона, отчего месье Бонишон ощутил не только беспокойство, но и досаду, ибо ему не терпелось увидеть, как же всё-таки на самом деле выглядят лестригоны — если, конечно, это были именно они.
— Дальше вы пойдёте с завязанными глазами, — уведомил его мистер Норберт, протягивая своё шёлковое кашне, — ибо мне не разрешили выдавать вам точное расположение места, куда мы направляемся.
Месье Бонишон почувствовал сильнейшее желание отказаться от предложенной авантюры и как можно скорее вернуться домой, но вновь не стал спорить и торопливо лишил себя зрения. Тотчас сильные руки ухватили месье Бонишона за бока, покрутили на месте, лишая пространственной ориентации, и повлекли в неизвестном направлении.
Месье Бонишон ощутил себя ведомым на бойню бычком. Чтобы унять нервную дрожь, он принялся было напевать под нос популярную шансонетку из папашиного репертуара, но от волнения не сумел вспомнить слова и беспомощно замолчал.
— Осторожно, лестница! — предупредил мистер Норберт.
— Благодарю, — пролепетал временный слепец, пытаясь нащупать перила.
Лестница вела вниз. Месье Бонишон задохнулся от ужаса — и принялся спускаться, оберегаемый лестригонами от падения.
— Пригнитесь — тут низко... Ну, вот мы и пришли!
Руки, удерживающие месье Бонишона, исчезли. Он торопливо размотал пропитавшееся холодным потом кашне — и с невыразимым облегчением обнаружил себя не в мрачном подвале с разделочной колодой и воткнутым в неё топором, а в уютной ресторанной кабинке. Стены её были украшены картинами, крайне натуралистично, хоть и весьма талантливо, репрезентующими людоедские пиршества, и месье Бонишон не преминул заметить, что внешне лестригоны действительно ничем не отличались от тех, чьё мясо они вкушали.
— Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, что̀ ты, — месье Бонишон попытался скрыть нервозность за циническим смешком. — Любопытно, что автор этого афоризма сказал бы лестригонам?
— Ничего, я полагаю, ведь его съели бы прежде чем он успел бы произнести «нож и вилка»! — мистер Норберт громко щёлкнул зубами и расхохотался.
Друзья сели за стол и принялись изучать меню.
— Ну и названьица!.. — пробормотал месье Бонишон. — Жаркое «Орлеанская дева»!.. Отбивная «Квазимодо»!.. Суп «Маленький Принц» — с ягнятиной и лепестками роз!..
— Последнее блюдо звучит особенно заманчиво, не правда ли? — причмокнул мистер Норберт. — Предлагаю для начала оценить именно его. — Он нажал на кнопку вызова официанта.
