Мерзавец - [2]

следующим утром вместо того, чтобы трусливо сбежать из номера отеля. Так вот к чему я это говорю: с того происшествия минуло две недели, а теперь вот этот самый Колтер Стерлинг стоит прямо передо мной в моей чёртовой гостиной.

Вместе с моим отцом.

Из всех смущающих моментов моей жизни этот оказался наихудшим. Миллион мыслей вертелось в моей голове: «Знает ли мой отец об этом?» Затем я убеждала себя: «Нет, наверное, он не знает». Я пыталась взять себя в руки. Если бы мой отец знал, он уже задушил бы Колтера голыми руками. Об одной мысли о той ночи мне стало жарко между ног, но я проигнорировала это.

— Да, — выдавила из себя я, получилось как-то не очень уверенно. — Я знаю Колтера Стерлинга. Привет, Колтер.

— Ну приветик, Гарвард, — ответил он, специально выделяя последнее слово. Его губы изогнулись в дьявольской полуулыбке. Боже, и снова в моей голове мелькнул этот образ его губ на моих.

Стоя там, рядом с моим отцом, он посмел улыбаться, нахал. А затем он подмигнул мне. И если есть такая штука, как смерть от унижения, то я как раз в этом дерьме.

— Конечно же, вы знаете друг друга с Брайтона, — говорит мой отец, по-видимому, не обращая внимания или просто не замечая моего покрасневшего лица.

Я сглотнула и кивнула в ответ, в то время как моё сердце плясало в моей груди.

— Да, Брайтон.

— И ты же знаешь маму Колтера? Эллу Стерлинг? — спросил он.

Моё же внимание было сосредоточено только на Колтере, и кто там что болтал, меня не волновало, что говорить о ещё одной персоне в комнате, которую я не заметила. Да-да, Элла Стерлинг. Та самая мама Колтера. Она выглядела как звезда Голливуда. Если бы я её встретила где-нибудь на улице, то тут же попросила бы автограф.

Почему они с Колтером стоят в моей гостиной? Я просто молилась, чтобы это было всего лишь связано с предвыборной кампанией, хотя от меня могут потребовать, чтобы я вела себя дружелюбно с Колтером. «Ты же знаешь, как тебе понравится играть с ним в дружбу». Эта мысль просто проскользнула в моей голове, и я тут же отбросила её.

— Привет, Кэтрин, — Элла сделала шаг вперёд и протянула свою руку. Она смотрела на меня так, словно перед ней был ребёнок или щенок какой-то. — Я так много о тебе слышала.

До того, как я успела осознать, почему она так на меня смотрела, мой отец начал говорить, его тон был резким и ясным. Короче, как всегда бизнес-тон.

— Мы с Эллой сделаем небольшое объявление и хотим, чтобы вы двое услышали об этом первыми.

Элла.

Он назвал её по имени. Значит, они давно знакомы.

Колтер всё это время смотрел на меня, в то время как я не могла заставить себя даже краем глаза взглянуть на него. Я просто стояла, затаив дыхание и боясь очередной раз услышать новость. Затем увидела то, что повергло меня в полнейший шок: мать Колтера держала за руку моего отца, и тут я всё поняла.

О мой Бог.

Это, знаете, как два поезда, которые в конечном итоге в замедленной съёмке сойдут с рельсов. Я уже знала, что мой папа собирается сказать, но никак не могла в это поверить.

— Нам удалось избежать внимания прессы, но вскоре мы огласим об этом. И вы двое под охраной. Мы не хотели, чтобы это выглядело как предательство с нашей стороны. Думали рассказать вам в конце выходных, но, наверное, это не самый подходящий момент, — он прочистил горло. — Поэтому теперь вы узнаете об этом первыми.

Нет, нет, нет.

— Это немного шокирует.

Этого просто не может быть.

— Мы с Эллой встречаемся уже некоторое время. И собираемся пожениться. Конечно, я уважаю твою покойную мать и всё понимаю. Но мне бы хотелось это сделать летом перед главным шагом кампании.

«Боже. Боже. Боже», — я кричала эти слова в своей голове.

Я потеряла девственность со своим новым сводным братом.

Я в полном дерьме.

ГЛАВА 2.

КЭТРИН

Я была словно в бреду. У меня начала кружиться голова от сложившейся ситуации, казалось, я была отдельно от тела, а все эти трое стояли, уставившись на меня и ожидая моего ответа. Какой-то эмоциональный расстрел.

Я готова была упасть в обморок, или мне просто так казалось. Вся эта ситуация пробивала меня на истерический смех. Но это была не комедия, а самая настоящая трагедия.

Я упала в обморок лишь однажды. Это случилось, когда мы шли с мамой по делам. Всё выглядело так, будто мы шли в парикмахерскую или спа-салон, но на самом деле мы шли на её химиотерапию. Я настояла на этом, несмотря на все протесты мамы, что у меня были экзамены и что я должна заботиться о своём будущем. Всё это было её обычными отговорками, чтобы скрыть от меня свои проблемы. И даже тогда, несмотря на попытки родителей скрыть от меня болезнь матери, я прекрасно понимала, что она медленно умирает.

«Ну же, не расклеивайся, — твердила я себе. — Только не сейчас».

— Наверное, это слишком для восприятия, — сказал мой отец.

— Наверное, — тихо ответила я.

Мой отец прочистил горло:

— Колтер говорил, что вы очень сблизились во время школы.

Я нервно подняла глаза на Колтера, надеюсь, что мой убийственный взгляд заставит его замолчать, потому что этот непредсказуемый ублюдок начинал меня конкретно бесить. В уголках глаз Колтера появились морщинки, этот нахал расплылся в улыбке, словно всё происходящее было лишь шуткой для него.