Мёртвый сезон. Конец легенды - [46]

Вечерами, когда я вытягивался на своей отнюдь не комфортабельный койке в тюремной камере и мне хотелось отвлечься, я размышлял о своей семье. Как они там? От этих мыслей я неизменно переходил к анализу своей работы. Война вспоминалась редко, главным образом тогда, когда я хотел убедить себя, что бывало в жизни и намного труднее. И все же на память в общем-то больше приходили эпизоды из оперативной работы в Штатах и Англии. Анализируя пережитое в десятый и сотый раз, я находил новые точки зрения на отдельные моменты своей деятельности. Меня прежде всего интересовало, какие ошибки я допустил, что именно могло способствовать неудаче или недостаточно полной удаче тех или иных заданий. Признаюсь, что там, в камере, я находил новые ответы на эти вопросы. Возникал новый, более глубокий анализ удач и провалов. Впрочем, у меня не было повода испытывать угрызения совести. Конечно, мне было досадно, что события так обернулись. Но я выполнил свой долг. Годы работы в разведке приучили меня к опасности, риску. Возможность ареста и наказания я считал частью своей работы. Поэтому, когда оказался в тюряге, сохранил достаточное душевное спокойствие. Было жаль, что работа приостановилась на весьма интересном этапе из-за глупой в общем-то ошибки, связанной с предательством, которое проворонили наши коллеги по соцлагерю…

Об английских тюрьмах написано немало книг. Многие из авторов изучали их, что называется, изнутри. Чтение подобных книг вызывает известный интерес. В основном они написаны объективно, особенно о том, как калечит людей английская тюремная система. Кстати, в тюремных библиотеках можно найти немало подобных книг, и у меня было достаточно времени, чтобы внимательно изучить их. Они дают довольно полную картину тюремной жизни, и вряд ли есть необходимость дополнять их. Тем не менее приведу некоторые собственные впечатления.

Самой поразительной особенностью английских тюрем, безусловно, является полное отсутствие в них нормальных санитарных узлов. Каждое утро начинается с выплескивания параш. Эта ежедневная процедура одинаково ненавистна как заключенным, так и тюремщикам. Правда, разница заключается в том, что рано или поздно заключенные все-таки выходят на свободу и возвращаются в лоно цивилизации. Тюремщики же участвуют в этой операции каждый день своей трудовой жизни. А это составляет не менее четверти века, если они хотят дослужиться до пенсии. После выплескивания параш можно умыться. Для этого у каждого заключенного имеется кувшин с холодной водой и таз, в котором моется все — лицо, ноги, все тело и даже пол в камере. Впрочем, как я узнал позже, у нас на Колыме бывало еще хуже.

SONO LA SPIA ROSSA

Советский разведчик впервые увидел своего годовалого сына Трофима, когда нелегально приехал в «отпуск» в Москву. 1959 г.

Сенсационное сообщение британской газеты «Дейли Экспресс» о приговоре за шпионаж советскому разведчику Лонсдейлу, его коллегам Крогерам и агентам Хаутону и Джи

Извещение Королевской лиги об исключении из оной «дорогого сэра Лонсдейла» в связи с тем, что он оказался… советским шпионом

Фотография с удостоверения полковника Внешней разведки

Собственноручный отчет Конона Молодого о всех своих ипостасях

Конон Молодым у Вечного огня в Волгограде. 1967 г,

«Пикник» в лесу. Крайний слева — К. Молодый, крайний справа — артист В. Тихонов

Друг разведчика Леонид Колосов (справа) с заместителем главного редактора «Известий» Григорием Ошеверовым

Конон Молодый (в центре) в Москве, среди коллег

Разведчик на прогулке

В день чекиста. 1967 г.

Донатас Банионис с прототипом своего героя в перерыве между съемками к/ф «Мертвый сезон»

 Конон Молодый в день Победы с друзьями

Маленький Трофим с мамой Галей. Фотографировал отец

Вся семья в сборе: папа, мама, Трофим и Лиза

Трофим и Лиза Молодые. Отец еще жив…

Трофим Молодый с женой Татьяной и сыном Кононом

Питер и Хелен Крогеры с сыном и внуком шефа

Трофим Молодый — начальник погранзаставы

Внук разведчика — тоже Конон Трофимович Молодый

Как-то на прогулке я обратил внимание, что в стенах тюрьмы через определенные промежутки проходят вертикальные полосы более светлого кирпича. При случае я спросил одного из надзирателей, что это такое. Он ответил, что полвека назад какой-то гуманный министр внутренних дел, поглядев раз на выплескивание, дал указание оборудовать камеры унитазами и водопроводом. В порядке эксперимента это было сделано как раз в бирмингемской тюрьме. Устройства эти представляли собой несомненный шаг вперед. Правда, они часто засорялись и доставляли немало хлопот тюремной администрации. При первом удобном случае тюремные власти заявили, что эксперимент себя не оправдал. Камеры были возвращены в свое первобытное состояние. А от всего нововведения остались лишь полосы более свежего кирпича в местах, где проходили трубы.

Выплескивание было неприятной, но весьма кратковременной операцией. Гораздо более серьезным испытанием был постоянный холод в камере. Тюремные правила упорно игнорируют тот факт, что в Англии ежегодно бывает зима. Одни и те же куртки и брюки заключенные носят круглый год. Ни головного убора, ни перчаток им не положено. Дополнять выдаваемую арестантскую форму личным имуществом не разрешается. Поэтому зимой в английских тюрьмах можно наблюдать занятную процессию легко одетых людей, которые рысцой гуляют по кругу, непрерывно потирая руки и растирая уши. Я, естественно, переносил холод лучше других в силу своей российской закалки и за время пребывания в тюрьме ни разу не простудился. Переносить холод в камере гораздо труднее. По утрам я делал физзарядку, а затем большую часть времени проводил за чтением или переводом книг. При температуре близкой к нулю долго находиться в сидячем положении было невозможно. Впервые я столкнулся с этой проблемой в Бирмингеме, куда меня перевели из Манчестера в декабре 1961 года. Расспросив надзирателей, я выяснил, что теоретически тюрьма отапливается горячим воздухом, который подается в камеру через отдушину над дверью. Через вторую отдушину, во внешней стене камеры, подавался свежий воздух. Сие я сразу же заметил, ибо оттуда всегда дуло. Решив, что лучше страдать от недостатка свежего воздуха, чем умереть от холода, я тут же заложил внешнюю отдушину куском картона, который нашел во время прогулки.