Мертвый петух - [18]

Добравшись до дома, я первым делом сорвала изящные сандалии со своих больших ног. При этом мне вспомнилась андерсеновская Русалочка, ради мужчины променявшая рыбий хвост на пару красивых ножек. Как известно, каждый шаг причинял ей адскую боль, словно она ступала по острым ножам.

В понедельник я все еще пребывала в состоянии эйфории и прямо с работы позвонила Беате, чтобы вдохновить ее на поход в Вейнгейм. Нужно было пораньше обо всем договориться, иначе у нее могли появиться другие планы.

Беата не поверила своим ушам.

— Я годами пыталась куда-нибудь тебя вытащить, но мне это почти никогда не удавалось. А теперь, на старости лет, ты собираешься идти на праздник освящения церкви и делаешь завивку! Скажи-ка, а ты, часом, не влюблена?

— Еще как, — пошутила я, — с тех пор, как рядом со мной появился мужчина, я стала смотреть на мир другими глазами!

— Что ты сказала?

— Неужели ты забыла, что Дискау делит со мной стол и постель?

— О Господи, — вздохнула Беата, — я знала, что с собаками приходится много гулять, но никогда не слышала, чтобы ради них люди бегали к парикмахеру. — Все же она согласилась составить мне компанию в субботу. — Хорошо еще, что не в воскресенье, а то ко мне как раз приезжают дети, все трое. Впрочем, они могут объявиться уже в субботу, и тогда у нас с тобой ничего не выйдет.

На неделе Беата была слишком занята: она работала и встречалась с Юргеном. По выходным же с упрямым постоянством ее дом оккупировали дети. Это было похоже на нашествие саранчи: они оставляли после себя грязное белье и сметали все запасы еды. Какое счастье, что это наказание меня миновало!

Неделя пролетела почти незаметно. Я полностью сосредоточилась на работе в страховой конторе, ежедневно выгуливала Дискау в парке, сочинила длинное письмо госпоже Ремер и даже постирала шторы. В пятницу позвонил Витольд. В Бикельбахе у него не было телефона, и я не могла позвонить ему сама.

— Ну что, Тира, у вас все в порядке? Вы придете завтра? — таинственно осведомился он. — Мой друг, Эрнст Шредер, тоже там будет. Недавно его бросила жена, и идея пойти со мной на праздник пришлась ему по душе.

В субботу, около пяти часов вечера, мы с Беатой прогуливались в центре Вейнгейма. В шесть я попыталась ненавязчиво завлечь ее в нужный переулок, чтобы немного посидеть там и отдохнуть. Но не тут-то было! Беата оживленно подзадоривала мужчин, собирающихся испытать свои силы на одном из аттракционов.

Пунктуальностью мы похвастаться не могли: была уже четверть седьмого, когда мне наконец удалось уговорить ее присесть. Кроме того, за нужным нам столом уже почти не осталось места, а ведь там должен был еще поместиться Витольд. Он появился в половине седьмого в сопровождении неуклюжего бородатого человека. Оба были уже навеселе. Я так обрадовалась и одновременно оробела, что потеряла над собой всякий контроль и уже не обращала никакого внимания на то, что рассказывала Беата.

Между тем эти двое уже стояли рядом с нашим столом.

— Извините пожалуйста, вы не могли бы немного подвинуться? — спросил хитрюга Витольд у супружеской пары, сидевшей напротив нас.

Беата возмутилась:

— Здесь и без того тесно! Видите стол подальше? Там у вас точно будет больше шансов найти место.

Однако муж с женой встали. Они сказали, что уже собирались уходить, а расплатиться могут у стойки. Через секунду доктор Шредер уже сидел напротив меня, а Витольд — напротив Беаты.

— Ах, — воскликнула Беата, — я знаю, кто вы! Вы же Райнер Энгштерн, вы каждый год приезжаете с лекцией в народную школу в Геппенгейме!

Витольд кивнул.

— Меня зовут Беата Шпербер, — сказала она. — А это моя подруга Рози Хирте.

Доктор Шредер также представился.

— Мне кажется, что имя Розмари вам не совсем подходит, — бесцеремонно заявил Витольд. — А у вас, случайно, нет другого?

— Тира, — выдохнула я.

Беата посмотрела на меня с изумлением:

— Рози, этого не может быть! Ты никогда мне об этом не говорила!

Я смело взглянула Витольду в глаза и сказала:

— Знаете, мне кажется, что Райнер тоже не совсем ваше имя.

В скором времени мы уже называли друг друга вторыми именами. Беата предложила всем нам перейти на ты. Оказалось, что у Эрнста Шредера было только одно имя, но Витольд прозвал его Хаким, потому что, прежде чем стать аптекарем, тот учился на врача[13]. Второе имя Беаты было Эдельтрауд, но она категорически запретила нам так себя называть.

Друг Витольда Эрнст, он же аль-Хаким, долго рассказывал мне о том, что его жена уехала в Америку, сын остался на второй год, а с Витольдом они познакомились в СДПГ[14]. Этот лысеющий человек был очень общительным и приятным, но мне хотелось говорить только с Витольдом, лишь ему дарить свои взгляды и улыбки. А вот Беата уже нашла с ним общий язык. Если ей нравился мужчина, она забывала обо всем на свете. Вполуха я прислушивалась к их разговору. Вначале они вели крайне серьезную беседу о программе для высших народных школ, затем в шутливом тоне принялись сплетничать об одном чудаковатом пожилом преподавателе, а под конец развеселились так, что смеялись до слез и никак не могли остановиться. Мне было немного неприятно, что я не могу посмеяться от всей души вместе с ними. Но в то же время я не хотела обидеть дружелюбного доктора Шредера. Нужно было принимать участие в общем разговоре и держать себя вежливо. Но чем больше оживлялась сидящая рядом со мной Беата, тем быстрее улетучивалось мое хорошее настроение.