Мертвый месяц - [38]

– Это тебе, это мне, – сказала она. – Будем выходить по одному.

– Считаешь, длины хватит? – Никита засомневался.

– Да. Это же не наше Евклидово пространство. Мне кажется, там многое зависит от подсознания. И веревка – способ вернуться обратно.

– Тогда нужно оставить что-то для Дани, – Никиту озарило. – Он достал из куртки друга шарф. – Привяжу к ручке входной двери.

Нина обняла его на прощание и направилась к выходу:

– Я за Костей.

Если все получится, они встретятся здесь. Если же нет… Нина оборвала себя: у нее всегда все получалось. И в этот раз выйдет.

Глава девятнадцатая. Мавка

Даня не понимал: куда могла деться Оля? Ну не в дырку же она провалилась? Он на всякий случай позвал ее, но ответа не последовало. Может, Оля как-то прошла мимо него? Причем не окликнула, а просто протопала мимо, а он в этот момент ослеп и оглох? Даня еще раз посветил фонарем: никого. Следовало возвращаться и рассказать остальным, но он мялся на дворовом крыльце: то, что произошло, в обычную картину мира не укладывалось. Не могло такого случиться! С ним, Даней, все в порядке, а Оля, насколько он знает, не владеет гипнозом. Да и зачем ей это надо?

Он еще раз обшарил лучом пристройку. Все на виду, никаких потаенных мест. На всякий случай Даня проверил и хлев – Оли не оказалось. Как сквозь землю провалилась! Хотя… Если вспомнить про ловушки из игры, то сквозь землю – это для Кости, которому выпала могила, или для Тины – ей досталось болото. А Оля вытащила алтарь. Даня наморщил лоб. Понятно, что все это игра. Но вечер перестал быть томным, когда дом окружили волки, а вокруг сгустился туман. Слишком уж много всего для простых совпадений, по теории вероятности это почти невозможно.

Даня направился обратно – следовало дать мирозданию шанс объяснить все простым умопомрачением, как кто-то сзади закрыл ему глаза ладонями. Руки у нее оказались прохладными, дыхание, перебиваемое смешком, щекотало шею.

– Ты где пряталась? – Дане хотелось схватить Олю и закружить, но он включился в розыгрыш.

– За дверью, – ответила она – А ты туда даже не заглянул.

Даня едва не застонал: точно же! Наверное, Оля давилась от смеха, пока он все обыскивал.

Он развернулся и схватил ее за руки. Оля улыбнулась, и Даня привлек ее к себе:

– Напугать меня решила?

Оля покачала головой:

– Мне понравилось, как ты волнуешься.

Она прильнула к Дане.

– Сильно всполошился?

Даня кивнул. Чувства переполняли его настолько, что он никак не мог подобрать подходящие слова. Даня осторожно поцеловал Олину макушку. Затем взял ее ладони и поднес к своему рту.

– Замерзли, – он попытался согреть их дыханием.

– Не смотри, что руки холодные, зато сердце горячее, – Оля пошутила, но ее улыбка вышла кривой.

Даня ощутил смутное беспокойство, но оно быстро прошло, когда Оля сунула свои ладони в карманы Даниных джинсов и вновь прижалась к нему.

– Пошли к ребятам? – спросил он.

Оля замотала головой:

– Что там делать? Все спят, а Нина и без нас справится. Давай лучше погуляем.

Она потянула его к двери. Даня притормозил:

– Подожди. Там же волки.

Оля расстегнула его рубашку и медленно провела по Даниной груди, кровь бросилась ему в голову. Из рук выпал фонарик.

– Они уже ушли давно, – спокойно ответила Оля. – Вот увидишь.

Дальше было как во сне. Даня шел за Олей и не чувствовал ног. Она вела его, точно телка на веревочке. Отперла задвижку, вынула засов и открыла дверь.

– Я же говорила, что волков нет, – сказала Оля, и они переступили через порог.

Снег не таял, но небольшой морозец Даня не ощущал – в рубашке казалось совсем не холодно.

– Хочу прогуляться по деревне, – почему-то это ее развеселило.

Оля забежала вперед и теперь то удалялась, то поджидала Даню, словно играя с ним. А он шел за нею, не замечая ничего вокруг.

– Тебе не кажется, что эти дома как надгробия на кладбище? – произнесла Оля.

Даня огляделся: да, Оля права. В тускло-зеленом свете луны избы смотрели на них пустыми мертвыми глазами, провалившиеся крыши щерились беззубыми улыбками. Ни огонька, ни звука, все деревня как погост.

– Прикинь, – сказала Оля, – мы здесь совершенно одни. Во всем мире только ты и я.

Даня хотел возразить: а как же ребята? Но не стал: те остались в другой реальности, а они с Олей выпали в сюрреалистичный мир, где нет места живым. Он подхватил Олю на руки и закружил, та заливисто смеялась. Даня хотел поцеловать ее, но Оля уклонилась.

– Потом, – прошептала она, – сейчас не время.

Сыпал серебристый снег, совершенно удивительный, от которого Даня не ощущал холод. Наверное, подобное случается раз в году – в Хэллоуин или Самайн, как говорила Тина, праздник мертвых, когда и живые оказываются на рубеже двух миров.

– Заборы как оградки вокруг могил. Правда же? – Оля встала возле одного, явно рисуясь.

Даня залюбовался: до чего же она милая.

– А знаешь, почему дверцы в оградах всегда открыты? – спросила Оля и, не дождавшись ответа, сказала: – Чтобы душа могла гулять по кладбищу, не была привязана к захоронению. А вот ворота кладбищенские всегда запираются. Если они есть, конечно.

Она усмехнулась.

– И если они не заперты, что тогда? – Даня поддержал ее игривый тон.

– Тогда мертвые могут бродить, где им вздумается, – Оля остро посмотрела на него, и от этого взгляда Дане на миг сделалось не по себе.