Мёртвый космос: Мученик - [23]

Подобная мысль приходила ему в голову, но Таннер сказал, что будет против. А Таннер все эти годы был к нему очень добр. Хотя если бы он понял, что в действительности произошло тогда на Луне, то относился бы к нему совсем иначе.

Таннеру и в голову не приходило, что Дантек больше был озабочен тем, как бы отнять у него драгоценный запас воздуха, нежели тем, чтобы спасти ему жизнь. Дантек планировал прикончить его и забрать баллон с кислородом, и непременно бы это сделал, если бы не случай. Пока искал подходящее место, чтобы убить Таннера, он вдруг наткнулся на работающий передатчик, за который продолжала держаться мертвой хваткой замерзшая оторванная рука радиста. Поэтому он не убил товарища, а вышел на связь с десантным шлюпом и попросил их забрать. Таннер и не догадывался, что потерял сознание и находился буквально в шаге от гибели, когда уже прибыл корабль, из-за того что Дантек незаметно повернул на его скафандре вентиль и уменьшил подачу воздуха. Он сделал это на случай, если помощь вдруг задержится и ему все же придется воспользоваться кислородным баллоном товарища.

Но преданность Таннеру и чувство вины перед ним не были единственными причинами, почему Дантек не убил Хеннесси. Ему просто не улыбалось совершать убийство в замкнутом пространстве, где не было никакой возможности избавиться от тела. Он не мог себе представить, как будет сидеть рядом с трупом и ощущать на спине взгляд его мертвых глаз. К этому соображению прибавлялся еще и тот факт, что в последние шесть с небольшим часов Дантек, как ни странно, побаивался напарника. Первое время тот вел себя как истеричная баба, потом зашептался то ли сам с собой, то ли с переборкой, будто рядом с ним в натуре кто-то сидел. У парня однозначно поехала крыша, и Дантек не хотел его лишний раз провоцировать. По собственному опыту он знал, что, когда люди сходят с ума, они становятся абсолютно непредсказуемыми, могут совершать неожиданные поступки и демонстрировать при этом силу, которой в них не заподозришь.

А Дантек просто хотел выйти из этой переделки живым. Пока что они сделали только полдела и сейчас зависли прямо перед чертовым монолитом, который, надо признаться, тоже напугал его до дрожи в коленках. Но, кроме страха, Дантек испытывал еще и благоговейный трепет. Если верить геологии, эта штуковина находилась здесь больше пятидесяти миллионов лет, то есть появилась задолго до возникновения человечества. Однако было очевидно, что монолит создан людьми. Или представителями иной разумной жизни. Последняя мысль казалась невероятной.

Хеннесси сидел, прижавшись лицом к стеклу иллюминатора и с головой уйдя в созерцание артефакта. Вид у него был отсутствующий.

Дантек приготовил устройство для отбора проб, закрепленное снаружи на манипуляторе, проверил молекулярные резаки, которые проходили сквозь камень, словно через масло. Очень осторожно он протянул манипулятор вперед, пока тот не уткнулся в стенку монолита, и включил резаки.

Почти в то же мгновение голову пронзила боль – такая чудовищная, что он едва не потерял сознание. Перед глазами возникла кроваво-красная завеса, а после Дантек вообще перестал видеть – вокруг была лишь молочно-белая пустота. Он судорожно ухватился руками за приборную панель и попытался вдохнуть. За спиной что-то кричал Хеннесси.

Медленно-медленно боль отступала. Постепенно возвращалось зрение. Сзади громко стонал Хеннесси – он явно находился на грани обморока. Тем временем пробоотборник продолжал вгрызаться в монолит – очень медленно, но он делал свое дело. Нужно заполучить совсем немного, всего лишь маленький кусочек, а потом Дантек развернет «Ф-7», чтобы убраться отсюда ко всем чертям.

18

Только что Хеннесси сидел и смотрел на брата и все было в порядке, а в следующую секунду раздался пронзительный визг, и у него появилось ощущение, что мозг сейчас взорвется. Шейн затрясся всем телом. Голова его запрокинулась назад, а на шее появилась зияющая рана – в том самом месте, где она и была после того дорожного инцидента. Он затрясся еще сильнее, и вдруг тело Шейна буквально разлетелось на кусочки, забрызгав все вокруг кровью. Хеннесси пронзительно закричал, но внезапно почувствовал, что не может дышать. В следующее мгновение батискаф закружился в безумной пляске, а потом Хеннесси погрузился в темноту.

Когда он очнулся, Шейн снова был здесь. Выглядел он точно так же, как и перед своим исчезновением в кровавой вспышке; на лице застыло все то же странное выражение. Правда, теперь он переместился, оказавшись рядом с Дантеком, и глядел назад, на Хеннесси. Точнее сказать, не то чтобы он сидел рядом с Дантеком – впечатление создавалось такое, что он частично сидит на Дантеке. Но когда Хеннесси выпрямился, он увидел, как все обстояло на самом деле. Шейн наполовину находился в Дантеке, бедра их словно срослись, а ступни брата странным образом торчали из спинки командирского кресла.

– Ты в порядке? – спросил Хеннесси.

– Да, – ответил Дантек. – Вот только голова раскалывается. А ты как?

– Он не должен этого делать. – Рот Шейна по-прежнему открывался беззвучно, будто у выброшенной на берег рыбы. – Это опасно. На него не стоит даже смотреть, не говоря уже о том, чтобы прикасаться. Не следовало вам этого делать. Эх, Джим, я был о тебе лучшего мнения.