Мёртвый континент - [57]

Негромко хлопает дверь электровоза, машинист в темно-синем комбинезоне спрыгивает на землю. Немного прихрамывая, человек торопится к железной будке с толстыми круглыми окнами наподобие корабельных иллюминаторов. На минуту останавливается у входа, пальцы быстро пробегают по квадратному пульту с кнопками. В верхней части прямоугольника из блестящего металла гаснет красная лампочка, зажигается зелёная. Массивная стальная дверь медленно отъезжает. Павел срывается с места, словно гепард. Искусственные мускулы экзоскелета работают отлично – в три гигантских прыжка он оказывается прямо за спиной машиниста. Дверь уже открылась и человек в синем комбинезоне делает первый шаг. В это мгновение бронированная ладонь Павла падает на загривок машиниста, железные пальцы мёртвой хваткой сжимаются на шее. Сила плюс инерция; толчок получился столь мощным, что синий комбинезон молнией летит от входа до противоположной стены. От удара что-то звенит, на пол сыплется металлическая мелочь. Обеспамятевший машинист мокрой тряпкой сползает по стене вниз, оставляя после себя широкую кровавую полосу. Павел влетает следом, нога цепляется за порог и он врезается бронированной головой в металлический шкаф. Раздаётся треск, хлопки, яркая вспышка белого света заливает небольшое помещение, поднимаются густые клубы голубого дыма. Огни на стартовой площадке суматошно замигали, на приборной панели щёлкнул тумблер, вспыхнули новые огоньки и освещение комплекса восстанавливается в прежнем объёме.

Матерно ругаясь, так что слышно через толстое бронестекло, Павел торопливо выбирается из разбитого вдребезги трансформатора, бросается к лежащему машинисту. Тот лежит, словно мёртвый, бледное лицо залито кровью, на полу валяются осколки зубов, сгустки крови. Короткие волосы на макушке слиплись, торчат шипами. Но неизвестный жив – на шее бьётся тоненькая жилка, пульс хоть и замедлен, но прослушивается уверенно. Павел ощупывает голову, убеждается, что она не проломлена и успокоено кладёт машиниста обратно, в лужу собственной крови. Проклятая панель снова затягивается мутной плёнкой. Теперь она ещё и покрыта снаружи маленькими чёрными точками – следами от вспышки короткого замыкания. Проклиная все боевые костюмы на свете, Павел выглядывает наружу. На стартовом комплексе по-прежнему никого, автоматика работает самостоятельно по заданной программе. За спиной раздаётся стон. Водитель электровоза пришёл в себя. Оскальзываясь в луже собственной крови, на локтях подползает к приборной панели, кое-как переворачивается. Пытается опереться на стул, чтобы встать. Рука срывается, стул отъезжает прямо под ноги Павлу. Машинист со стоном падает на пол, пальцы беспомощно скребут напольное покрытие.

Павел слегка наклоняется, левой рукой приподнимает раненого. Синяя ткань трещит в кулаке, воротник врезается в шею. Лицо машиниста багровеет, из горла вырывается хрип. Небрежно швыряет теряющего сознание человека в угол, на сложённые в стопку бумаги. Ногой цепляет стул, садится, руки кладёт на спинку. Хлипкий стульчик кряхтит, проседает, недвусмысленно грозя развалиться прямо сейчас. Павел раздражённо бормочет ругательства, пинком отправляет раздавленный стул в дальний угол. Тем временем раненый окончательно пришёл в себя и с ужасом смотрит на громадного незнакомца в странных доспехах.

- Ты кто? – шёпотом спрашивает он.

- Нет важнее вопроса, - бурчит Павел, - ты б ещё моим днём ангела поинтересовался. Слушай мои вопросы, чмо и отвечай. На стартовой площадке есть люди, кроме тебя?

- Нет, - шепчет машинист, опуская голову.

- Сколько ещё ракет осталось?

- Этого ты не узнаешь.

- Ну, конечно! Ваши самовары так воняют радиацией, что даже допотопный счётчик Гейгера может их обнаружить. Неохота бегать тут по вашим крысиным норам, потому и спрашиваю.

- Ничего, побегаешь. Со счётчиком Гейгера, - кривит в ухмылке изуродованный рот машинист.

- Мда-а, зря я тебя так стукнул, - задумчиво произнёс Павел. Помолчал, окинул оценивающим взглядом обстановку комнаты. – Ты и раньше идиотом был, не зря ж тебе только паровоз водить доверили, а теперь, после бодания трансформаторного ящика, вовсе дебилом стал. Я же сказал: ваши самовары воняют радиацией, то есть, в переводе для тупых машинистов, ракета оставила ясно видимый радиационный след. Приборы у меня получше счётчика Гейгера, так что на твоём паровозе я за считанные часы доберусь до вашего крысиного логова.

- Я не машинист, а учёный, понял ты, сволочь русская! – выкрикнул раненый.

- Бросается в глаза, - согласился Павел. - А специализация какая – массовое убийство невинных людей?

- Это не убийство, а месть.

- За что? –  удивился Павел. - Чем жители Евразии провинились перед вами?

- Вы всегда ненавидели и завидовали Америке. Стремились стать американцами и одновременно хотели разрушить её. Наши предки двинули прогресс так далёко вперёд, как не удавалось ещё никому. Вы, евразийские ублюдки, до сих пор пользуетесь тем, что создали они. Если бы не Америка, вы бы до сих пор пахали землю деревянной сохой!

- Насколько я знаю, такой нации, как американцы, не существовало. Население вашей страны состояло из эмигрантов со всего мира. Все ваши учёные имели конкретную национальную принадлежность – англичане, немцы, русские, индийцы, китайцы … Это они, как ты изящно выразился, двигали прогресс, а так называемые стопроцентные американцы пасли лошадей и коров в Техасе. Именно поэтому вы так разрекламировали своих пастухов. Эта профессия в других странах, мягко говоря, не очень почётна. Конечно, по рейтингу популярности выше свинопаса, но всё же не в первых строчках. Так что не надо свистеть насчёт прогресса. Его двигали как раз другие нации, а коровьи мальчики из Техаса этим пользовались. Согласись, трудно сдержаться, видя, что плодами твоего труда пользуются совсем иные люди и при этом ещё мажут тебя дерьмом – ты, мол, тупой, недоумок и так далее. Ну, а что там взорвалось, в вашем Йеллоустоуне, вопрос спорный. Вы накопили слишком много оружия, а висящее на стене ружьё, как ты наверно знаешь, обязательно должно выстрелить. Хватит трепаться, учёный машинист. Отвечать на вопросы будешь?