Мертвые тоже хотят жить - [37]

Не долго думая, пнула стул, на который присел зам прокурора. Пнула хорошо, от всей души. Стул вздрогнул и подвинулся. Пашка напрягся.

— Сторона обвинения? Вы уверены, что с Вами все хорошо?

Судья тоже напряглась и взирала на Паху с неким скептицизмом.

— Да, Ваша честь, — Пашка начал подниматься, а я не ожидавшая этого, снова пнула стул. Стул снова отодвинулся, но уже существеннее, причем вместе с бывшим другом моего брата. Тот, стоявший на полусогнутых ногах, не удержался и начал падать. Я снова подопнула. В итоге стул с одной стороны, мужчина с другой, а между ними бухнулась пачка документов. В помещении напряженно молчали, почему то никто не бросился на помощь гос. служащему. Все с интересом рассматривали пыхтящую сторону обвинения.

Решив максимально усилить эффект, нагнулась и подбросила верх все упавшие листы.

Со стороны наверно смотрелось странно. Сидящий на полу мужчина внезапно подбрасывает документы вверх, потом смотрит на них удивленно, а потом начинает ругаться. Громко и с чувством.

— Сторона обвинения?

Пашка не слышал, он, тяжело дыша, схватился за голову и застонал. А потом снова повторил последнюю фразу. На матерном.

Судья, не выдержав, застучала молотком и, повысив голос, произнесла:

— Хватит!

Снова стукнув три раза молотком, поднялась и, скривив губы, посмотрела на замолчавшего Пашку.

— Суд, принимая во внимание неадекватное поведение стороны обвинения, откладывает слушания. Точную дату узнаете у секретаря, — взяв лежавшую перед ней папку, женщина бросила последний взгляд на потерянного Паху и произнесла: — Надеюсь, в следующий раз подобное не повторится.

Люди потихоньку покинули помещение, и мы остались одни: я, да Пашка, что-то бормотавший себе под нос.

Растрепанный, красный, вспотевший, он выглядел жалко. Но было ли мне его жаль? По-человечески да, наверно я сегодня хорошо подпортила его карьеру, то, к чему он так стремился. А по-дружески? Вспомнив, как он вчера поступил с братом, качнула головой. Нет. Карьера и жизнь? Жизнь как не крути, но важнее, особенно Макса.

Проводив медленно бредущего Паху к служебной машине, остановилась на крыльце и вдохнула теплый осенний воздух. Последний день сентября радовал на удивление теплой погодой, располагающей к долгим прогулкам, посиделкам на берегу речки, шашлыкам. Но люди вокруг куда-то торопливо бежали, не замечая красоты ранней осени: желтых деревьев, украшенных яркими красно-бурыми мазками, светло-голубого чистого неба и запаха упавшей листвы. Совсем недавно я тоже торопилась, пытаясь успеть, вымеряла день по минутам, планировала и бежала, бежала, бежала.

Хмыкнув нерадостным мыслям, поправила на груди и подоле несуществующие складки.

Подумать только, несколько дней в одном и том же платье, пусть и любимом, но все же… А главное, ни пятнышка грязи и крови, ни порванных строчек. Чудеса.

Вновь посмотрев на небо, тяжело вздохнула. Я совершенно не представляла, чем себя занять. Пашке внимание уделила, мужу вчера тоже, можно было бы и сегодня, но видеть его совершенно не хотелось. Вернуться к барут в больницу? Смотреть на суетливые движения мамы? Ее украдкой стертые слезы? видеть страх в любимых глазах? Страх снова потерять? Нет. Как бы мне ни хотелось ее увидеть, но я не настолько сильна морально, чтобы пережить все вышеперечисленное лично. Это и многое другое. Так что нет.

А потому, я просто мотнула головой и, спустившись со ступенек, медленно побрела по широкому тротуару, уже не общая внимания, как прохожие старательно огибали мою фигуру, как вокруг образовывалась зона отчуждения.

Я брела и представляла, как было бы здорово сейчас идти по теплой улице, пинать упавшие листья, заглядывать в витрины, улыбаться, ловить лицом ветер и… быть живой. Почти тоже самое, что и сейчас, почти, но с одним маленьким, существенным дополнением.

Взглянув на ближайшую витрину, попыталась поймать свое изображение. Но кроме проносящейся за спиной толпы, увидеть ничего не удалось.

Ну и черт с ним! Зато я могу не торопиться, а рассмотреть все подробнее. Ведь в последнее время мне это не удавалось. Дом, работа, дом. И там, и там на горизонте маячил Вадим, контролируя каждый мог шаг. Поторапливая, шутя или хмуря брови и снова поторапливая. он не любил ходить по магазинам. Я как бы тоже любительницей шопинга не была, но и талантом выбрать вещь за минуты не обладала. Зато сейчас я могу вдоволь насмотреться на манекены, потрогать ткань, приложить к себе и представить фасон уже на себе. Хотя бы представить. Вот например это платье, бордово-красное, тяжелое. Явно теплый вариант на холодную погоду. Интересно, мне бы пошло?

Рассматривая вывешенное на витрине чудо портновского искусства, склонила голову на бок и случайно заглянула чуть глубже, в темные глубины магазина. Среди стройных рядов вешалок и грациозных, почти как живых манекенов, две девушки в фирменной одежде магазина показывали единственной покупательнице выбранные модели, среди которых как раз было то самое бордово-алое платье, приглянувшееся мне.

Скептически осмотрев женщину, пришлось признаться, выбранное мной платье ей могло бы пойти. Светловолосая, статная, ухоженная. С моего ракурса подробнее разглядеть не удалось, а потому я решительно закрыв глаза, нырнула сквозь стекло и открыла их уже находясь в магазине, в непосредственной близости от предмета интереса. Пока незнакомка прикладывала к себе модели и скептически рассматривала отражение в зеркале, я рассматривала ее.