Мертвые собаки - [9]

На следующий день, возвращаясь с оперативки, на которой Камушев получил очередную дозу вливаний, несколько большую обычной, он застал в своей приёмной оживлённо щебетавшую Татьяну и Безродного с глуповатой улыбкой на лице. То, что тропинка к женской сокровищнице лежит на твоём собственном языке, Камушев знал всегда. Но когда он начинал претворять эту аксиому в жизнь, здесь его всегда подстерегали неудачи. Когда он с женщинами говорил как со своими сослуживицами или на какую–то другую отвлечённую тему, то никаких казусов с ним не возникало. Но как только он заводил разговор в интимной обстановке и на интимную тему, то тут же краснел, начинал заикаться, потом он окончательно сбивался и замолкал. Поэтому к тем, кто в любой обстановке свободно владел своей речью, он относился с некоторой завистью и неприязнью.

Последнее время Камушев стал замечать, что его вечно унылая секретарша, как бы расцвела. Татьяна работала у него давно, ещё до своего замужества приёмную своей улыбкой украсила. И парня неплохого соблазнила, а вот смеяться после свадьбы всё реже и реже стала. Вернувшись с декретного отпуска, она опять ненадолго отогрела своим счастьем казённые стены, а после развода совсем улыбаться разучилась. А тут смеётся с этим кобелём, и глаза сияют. Свои парни, побаиваясь начальника, не очень часто одаривали вниманием его аппетитную секретаршу, да и она повода никому не давала. А тут эта идиллия. Резануло по сердцу Камушева. Он сначала и не понял, что же его собственно возмутило, а когда понял, что это в нём обыкновенная ревность взыграла, то противиться ей не стал. В Безродном он вдруг увидел молодого самца, который бесцеремонно вторгся на чужую территорию.

— Что у тебя там? — недовольно пробурчал он, размещаясь в своём кресле.

— Заявки на сталь подписать надо! — подал бумаги Безродный. — Трубы в основном, на ремонт системы отопления!

— А я грешным делом подумал, что ты только под юбки успел заглянуть! — начал профилактику Камушев.

— Обижаете, начальник! — попытался отмахнуться от него Безродный.

— Я? Нисколько! Вы уж извините, Владимир Васильевич, но я должен напомнить вам, что даже свинья справляет свои естественные надобности подальше от своего корыта! Привезёшь сюда свою жену — любовницу побоку! А мне опять на её кислую морду глядеть? Ты о ней–то подумал? — дал волю своим чувствам Камушев. Он даже хотел стукнуть кулаком по столу, не столько для устрашения распоясавшегося подчинённого, сколько для выражения своего несогласия с нагоняем, полученным им от начальника стройки. Он даже поднял для этого сжатый кулак.

— Подумал! — предупредил его намерения Безродный. — А жена не приедет! — продолжал он. — Разошлись мы с ней, по–тихому разошлись! Детей у нас нею не получилось, как ни старались! Может ей с другим больше повезёт, а мне новое гнездо вить надо! Заходите к нам сегодня вечером на стакан водки, посмотрите, как мы с Татьяной устроились!

Выслушав такое неожиданное предложение, Камушев вскочил со своего кресла с намерением совершить небольшую пробежку вокруг ряда столов, но, остановившись на полпути, радостно возопил:

— Удивил! Честное слово, удивил! И зайду! Обязательно зайду, коли приглашаешь!

При этих словах Камушев широко развёл свои огромные руки и двинулся в сторону Безродного, приглашая его в свои объятия. Тот, не подозревавший в своём начальнике таких бурных проявлений эмоций, бочком пробирался к двери, справедливо полагая, что даже дружеские объятия этого великана совсем небезопасная манипуляция для его рёбер.

Вечером, как обычно, Камушев допоздна засиделся в своём кабинете, обложившись двумя ворохами скопившихся бумаг, и чуть не забыл о намеченном визите. Прикинув, насколько приличным будет его неурочное вторжение, он успокоил себя тем, что начальство не опаздывает, а если и задерживается, то только по уважительным причинам, достал из сейфа бутылку коньяка и позвонил на проходную, чтобы ему подали машину.

Дверь ему открыли мужчины, раскрасневшиеся и взъерошенные. Младший на шее старшего. Розовощёкие улыбки до ушей. Верхняя с прорехами недостающих зубов. На радостный шум в коридоре из дверей комнат выглянули любопытные лица соседей, членов других семей, волею судеб собравшихся в тесноте трёхкомнатной квартиры.

Здесь я должен дать некоторые пояснения в отношении соседей Безродного.

А дело обстояло так. Решение квартирного вопроса было намечено партией на период окончательной победы коммунизма. Но так как сроки построения коммунизма были отодвинуты в необозримое будущее, то надежда на получение жилья, для большинства граждан, оказалась столь же призрачной, как и сам коммунизм, которого никто нигде не видел, но от которого пострадали почти все. Поэтому на крупные стройки Советского Союза потянулась молодёжь, ведомая слабой надеждой, что ордер на отдельную квартиру им будет вручён раньше пенсионного удостоверения. Но в планах строительства ввод жилья стоял на самом последнем месте, и потому все рабочие общежития были перенаселены настолько, что некоторым жильцам приходилось устраивать свой ночлег в ванных комнатах или на кухнях. Ведущих специалистов, имеющих семьи, в порядке очерёдности, вселяли в новую квартиру, по одной семье в каждую имеющуюся в ней комнату. Татьяна в списке специалистов не значилась и потому считала, что с жилищем ей крупно повезло.