Мёртвые и забытые - [27]

— Я знаю, что если бы я не сделал этого, то прямо сейчас ты бы сидела в маленькой комнатке в Неваде, слушая Фелипе де Кастро, пока он улаживает свои дела с людьми.

Ненавижу, когда мои подозрения подтверждаются.

— Я спасла его, — сказала я, изо всех сил пытаясь не ныть. — Я спасла ему жизнь. Он обещал мне дружбу. Я думала, что это означает защиту и поддержку.

— Он хочет защищать тебя в непосредственной близости от него, поскольку знает, на что ты способна. Он хочет получить те возможности, которые ты можешь ему дать, напрямую, минуя меня.

— Сомнительная благодарность. Я могла позволить Зигеберту убить его, — я закрыла глаза. — Проклятье, в голове не укладывается.

— Теперь он не сможет тебя заставить, — сказал Эрик. — Мы женаты.

— Но, Эрик, — в моей голове было столько возражений по этому поводу, что я даже не знала, с чего начать. Я обещала себе, что не буду спорить сегодня, но в итоге была как разъяренный Кинг-Конг. Я просто не могла это пропустить мимо ушей. — Что, если я встречу кого-то еще? Или ты… Слушай, а что означает быть официально женатым? Расскажи мне.

— Ты слишком расстроена и устала для серьезных разговоров, — сказал Эрик.

Он откинул свои волосы на спину, и женщина за соседним столиком произнесла „Оооооооооо!“.

— Тебе просто нужно понять, что теперь он не может к тебе прикоснуться, никто не может, не спросив у меня разрешения. И наказанием за нарушение является окончательная смерть. Это та ситуация, когда моя безжалостность сослужит нам хорошую службу.

Я глубоко вздохнула.

— Да, ты прав. Но это не конец разговора. Я хочу узнать все о нашем новом положении, и хочу знать, смогу ли избежать этого, если все станет совсем невыносимо.

Эрик смотрел на меня своими голубыми, как ясное осеннее небо глазами. Они были такими невинными и бесхитростными…

— Ты узнаешь всё, как только этого захочешь, — сказал он.

— Слушай, а новый король знает о моем прадедушке?

Лицо Эрика стало каменным.

— Я даже представить себе не могу, как Фелипе отреагирует, когда узнает это, моя радость. Билл и я — это все, кому на сегодняшний день это известно. И пусть всё так и остается.

Он снова взял мою руку. Я могла почувствовать каждый мускул, каждую косточку сквозь холодную плоть. Словно взялся за руки со статуей, очень красивой статуей. И я снова на несколько минут почувствовала странную умиротворенность.

— Я должна ехать, — сказала я, сожалея, а не извиняясь за свой отъезд. Он наклонился ко мне, и легонько поцеловал в губы. Когда я отодвинула стул, он поднялся, чтобы проводить меня до двери. Я почувствовала, как в меня вколачивались завистливые взгляды фанатов изо всех уголков Фэнгтазии. Пэм была на своем обычном месте, и оглядела нас с ледяной улыбкой.

На какой бы „уси-пуси“ ноте мы не прощались, я сказала:

— Эрик, когда я приду в себя, я прихвачу твою задницу за то, что ты поставил меня в эту дурацкую ситуацию и вынудил дать обет.

— Дорогая, ты можешь прихватить мою задницу в любой удобный для тебя момент времени, — сказал он очаровательно и направился к своему столу.

— Вы двое… — Пэм закатила глаза.

— Эй, я-то ничего не сделала, — ответила я, не будучи в полной мере уверенной, что это правда. Но это был хороший завершающий удар, и я заработала очко перед тем, как выйти из бара.

Глава 7

На следующее утро Энди Бельфлер позвонил мне, чтобы дать зеленый свет на открытие бара. К тому времени, когда на месте преступления сняли ленту, в Бон Темпс вернулся Сэм. Я была так рада видеть своего босса, что мои глаза наполнились слезами. Управлять Мерлотом оказалось намного сложнее, чем я себе представляла. Каждый день было необходимо принимать решения и удовлетворять огромную толпу людей: клиентов, работников, поставщиков и доставщиков. "Налоговик" Сэма звонил с вопросами, на которые я не могла ответить. Через три дня выходили сроки оплаты счетов, а у меня не было права первой подписи. (Прим.: банк. термин. обозначает право распоряжения деньгами на счете) В кассе накопилось много денег, которые необходимо было сдать в банк на хранение.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и спросила Сэма о его матери, хотя чувствовала, что готова разболтать обо всех своих проблемах, как только мой шеф вошел в заднюю дверь бара.

После недолгих объятий Сэм откинулся на своем скрипящем стуле за столом. Он закинул ноги на его край и посмотрел мне прямо в лицо.

— Она уже говорит, ходит и в целом поправляется, — сказал он. — Впервые нам не нужно придумывать историю, чтобы объяснить ее быстрое выздоровление. Мы забрали маму домой сегодня утром, и она уже пытается что-то делать вокруг дома. Мой брат и сестра задают ей миллион вопросов, какие только могут придумать. Они даже, кажется, в некотором роде завидуют мне, ведь я единственный, кто унаследовал "особенность".

У меня был соблазн спросить о положении его отчима, но Сэм был исключительно озабочен возвращением к своей обычной работе. Я ждала подходящего момента, когда он вернется к семейным вопросам. Но он не стал этого делать. Вместо того, он начал задавать вопросы о счетах, и я со вздохом облегчения передала ему список срочных дел, которые требовали его внимания. Я оставила список, написанный моим опрятным подчерком, у него на столе.