Мертвопись - [11]

«Президент компании» тут же отдал кому-то распоряжение по телефону:

– Коля, меры прими. Чумаря ко мне!

Полчаса спустя в кабинет на коленях вполз верзила с разбитым, распухшим лицом и, стукнув лбом в пол, слезливо заголосил:

– Юрий Андреич, прости! Бес попутал! Больше не повторится – клянусь! Дай шанс исправить! Все, все, что скажешь, сделаю!

– Сделай… – лаконично обронил хозяин кабинета. – Сколько будешь должен – понял?

– Да! Да! Да! – торопливо закивал тот. – Все погашу, все! Из шкуры вылезу вон, но – погашу!

– Это хорошо, что все так понимаешь, а то тебе могут помочь вылезти из шкуры… Свободен! – Хозяин кабинета указал пальцем на дверь.

Продолжая кланяться, верзила, пятясь, быстро ретировался. Молча подойдя к Виталию и некоторое время понаблюдав за его работой, заказчик издал одобрительное «Угу!», – и негромко произнес:

– Я надеюсь, вы понимаете, что не все здесь увиденное и услышанное для посторонних ушей?

– Я – работаю. Ничего не вижу и не слышу… – не отрываясь от мольберта, ответил Лунный.

– Это хорошо. Но, как мне кажется, вас что-то угнетает. Это не связано с моим заказом?

И тут у Лунного мелькнула шальная мысль: а что, если взять и рассказать?

– Нет, Юрий Андреевич, это связано с моими личными проблемами… – вздохнул он.

Виталий поведал о том, что с ним произошло в родных краях. Присочинил лишь, что погибшая якобы была его тайной «присухой» (хотя на самом деле он видел ее впервые, в момент ДТП). Молча выслушав его повествование, хозяин кабинета кому-то позвонил и приказал:

– Леха, с Козырем перетри насчет наездов на живописца. Эти умники пусть не вздумают беспределить на нашей территории!

Прошло около часа. Заказчик продолжал принимать посетителей, чьи-то звонки, по каким-то вопросам кому-то звонил сам… После одного из поступивших звонков он, как о чем-то обыденном, небрежно известил Лунного:

– Все, тема закрыта…

И в самом деле, Виталию больше никто не звонил. После того заказа он писал портреты еще нескольких «тузов» (то ли бизнеса, то ли замаскированного под бизнес криминала), за что получал неплохие деньги.

– А что же он не купил себе нормальной машины, а продолжал ездить на дряхленьком «Москвичке»? – недоуменно поинтересовался Крячко.

Вздохнув, Таисия пояснила, что Виталий все заработанные деньги тратил на детские дома и помощь обездоленным семьям с детьми. По ее словам, Лунный и сам был детдомовским. Поэтому деньги у него не залеживались, сразу уходили по каким-то конкретным адресам. Жил он очень скромно – по-спартански, питался большей частью тем, что выращивал на своем огороде. Когда заболел ребенок у одной небогатой семьи, потребовалось почти полмиллиона на лечение. Узнав об этом, Виталий в срочном порядке написал две картины, продал их за большие деньги и оплатил лечение ребенка…

Он и с первой-то женой отчасти разошелся именно из-за этого. Вернее, она сама от него ушла. Как однажды Таисии рассказал Лунный (он лишь ей рассказывал о себе и своей прошлой жизни), супругу в нем раздражало постоянное «растранжиривание» заработанного. Она считала его помощь детдомам и отдельным людям пустой, никчемной тратой денег, поскольку ей хотелось иметь новую мебель, машину, хорошую шубу… Раздражала ее и постоянная тяга Виталия к одиночеству. Детей у них не было, поэтому они и расстались легко, без скандалов и дележа имущества – он оставил ей все, что было, и ушел с одним чемоданом.

– Так у него что же, вообще-вообще никого нет? – стиснув руки, сочувственно спросила Мария.

– Он даже не знает, кто его мать, как ее фамилия, – с печалью в голосе ответила Таисия. – Его нашли на крыльце районной больницы в тоненьком стареньком одеяльце. А уже была поздняя осень. Крыльцо ледяное… Если бы не бродячие собаки, он бы умер от переохлаждения.

– Собаки?! – разом спросили Лев и Станислав.

Таисия чуть развела руками, подтвердив, что жизнь Виталию и в самом деле спасли бродячие псы. Ребенку, подброшенному на крыльцо больницы, было от роду день-два – считай, только что на свет появился. Но он все равно лежал молча, не хныкал – уже тогда давал себя знать его характер. И тут вдруг откуда-то появилось несколько здоровенных бесхозных барбосов. Видимо, когда они пробегали мимо, их что-то остановило. Остановившись перед крыльцом, псы подняли громкий лай. Дежурная медсестра решила узнать, что там такое, и вышла проверить. Глянула и обомлела: перед ней на ледяных досках крыльца лежал ребенок. Ночь была лунная, поэтому врачи и дали ему фамилию – Лунный. А Виталием назвали потому, что Виталис по латыни – «жизненный».

– Его никто не усыновлял? – поинтересовался Гуров.

– Нет, он очень часто болел. Видимо, все же крепко застудился, пока лежал на ледяном больничном крыльце.

По мнению Таисии, именно болезни малыша помешали ему найти себе семью – многие ли из усыновителей рискнут взять болезненного ребенка? И не потому, что это доставляет много хлопот. Нет! Просто люди опасались, что если он, не дай бог, умрет, то усыновителям потом будет очень трудно доказать, что никакой их вины в этом нет. А другого ребенка им тогда могут не дать вовсе. Но он выжил, несмотря ни на что. Постепенно, когда уже ходил в школу, подрос, окреп. Но к той поре он уже и сам не желал быть усыновленным. Он уже тогда по своему характеру был волк-одиночка. Нравы в детдоме далеко не тепличные, Виталию часто приходилось драться и со сверстниками, и с теми, кто постарше. Но даже если противник оказывался сильнее и Лунный был бит, он никогда не плакал и не бегал жаловаться. Снова шел в бой и, невзирая на синяки и ссадины, заставлял своего недруга позорно бежать.