Мёртвое сердце. Мёртвая рука - [33]

А ведь…если подумать Лину очень просто обмануть…Очень. Она же ещё по большему счёту вечное дитя. Она пытается быть взрослой, но всё такая же. Ведь криккенёры после смерти не развиваются, не растут. Возможно, Лина ещё чему-то и учится. Но…не знаю как объяснить. Да. Я понимаю её, она меня. И стоит с ней поговорить, как иллюзия девочки растворяется и понимаешь, что это взрослый…человек. Не криккенёр. Но по сути она ещё не выросла.

Или слишком быстро повзрослела. То, что она испытала и не сдаётся…. Я не знаю, как это можно всё пережить и твёрдо стоять на ногах…Я…не знаю. Я просто восхищаюсь выдержкой Лины, её настойчивости.

Жалко, что не все это понимают. Точнее практически никто. И добиться благосклонности Лины-это требует огромнейших усилий. Потому что она никому не доверяет. И правильно делает. Однако за последнее время более менее ей удалось впустить в свой мир Марию- наследницу трона Северного королевства. Правда тогда вообще ничего не знал. Теперь все всё знают.

— Аллар… — отвлекает меня от своих мыслей Костя.

— Что? Извини, я немного задумался.

— Кстати… Я тебя хотел бы расспросить о своей жене.

— Я догадываюсь о чём ты хочешь меня спросить. Это было моим первым заданием. Я даже это помню, как это было вчера… И могу рассказать.

— Меня взяли в клан, когда мне было пятнадцать.

— Сколько?!

— Пятнадцать. Да, я был тогда совсем молод. Ну ты будешь слушать или нет? Только не перебивай. Все вопросы потом.

— Ладно.

Глава в главе или воспоминания. Эмильера.

Это случилось после смерти Лины. Для меня мир стал абсолютно чёрным. Я не видел даже светлого пятнышка. Не единого. Какого видеть четвёртую смерть? Правильно.

И однажды, бродя по нашему лесу я задумался. Так, что не заметил, что переместился(тогда даже не подозревал о даэгорском происхождении.) Опомнился лишь тогда, когда оказался посреди главной площади столицы Северного королевства. Во, завернул как. Впрочем, это неважно. Но попал я в не самое удачное время-зима. А зима в том году бушевала так… Ещё и ветер хотел куда-то унести.

Представляешь мой шок? Гулял себе в осеннем лесу и…хоп. Оказался в зимнем городе. И пытаюсь сообразить, как так получилось. А пока думал, стал понемногу замерзать.

Чтобы не превратиться в ледышку, я стал прохаживаться по улицам Северной столицы. И меня окликнул мужчина, одетый очень тепло.

— Эй! Как можно ходить в такой мороз практически раздетым? — он улыбался.

Я хотел тогда на него разозлиться, но лишь растерялся:

— Не знаю. А где я?

— Дружок, у тебя похоже серьёзные проблемы. Это Благоград.

— Северное королевство?! — я тогда ужаснулся. А тот продолжал улыбаться.

— Да.

— Я же был в Западном… как здесь очутился-то?

А тот посерьёзнел и говорит:

— Так, ты даэгор?

— Кто? — тогда, как говорил я не знал, и слово показалось странным.

— Даэгор. Ты о таких не слышал? Как тебя зовут?

— Аллариан…Алари, — почему-то тогда я не хотел представляться, как Аллариан Вертернейдж.

— Александр. Пойдёшь со мной? А-то здесь ты замёрзнешь.

Я,конечно, тогда хотел попасть в тёплое местечко. Но это звучало слишком подозрительно хорошо…

— С чего это я должен пойти с вами? Я вас знаю лишь минуту.

А Александр лишь рассмеялся.

— Я разве похож на маньяка?

— Маньяки на маньяков не похожи. Даже миленькая старушка может держать в сумочке тесак.

— А ты не промах. Но мёрзнуть же не собираешься?

— Собираюсь, — угрюмо тогда ему ответил, — терять всё равно нечего. Лучше замёрзнуть, чем быть найденным растерзанным в какой-нибудь подворотне, то есть это символизирует, что ты не смог справиться с испытанием. Это более позорно, чем нежели смерть на морозе. Представляете, что будут говорить? Он погиб от рук маньяка…Смешно? Конечно. А вот замёрз на морозе как звучит… Погиб подобно романтическому герою в буре человеческих переживаний и…

Какие тогда глаза у Александра были же…

— Парень…тебе лет-то сколько?

— Пятнадцать, — тогда у нашедшего глаза ещё больше расширились. Едва не вытекли.

— В пятнадцать….размышлять о смерти? Аллариан, я в пятнадцать резвился с друзьями на дворе и о смерти даже не думал. Нельзя в таком возрасте разочаровываться в жизни. И вообще нельзя в ней разочаровываться. Она дана один раз….

Неожиданно я всё тогда ему выложил:

— Вот именно! Для неё всё и закончилось в таком возрасте! Хотя она никому ничего не сделала! Она была трудолюбива, стремилась к своей цели, у неё были такие грандиозные планы! А её больше нет…

— Послушай, Аллариан. Она бы хотела, чтобы ты вот так глупо замёрз на главной площади Благограда? Наверное, нет. Я объясню, кто я такой и кем ты можешь стать. Я — даэгор. И ты тоже. А даэгоры помогают людям. Люди не могут справиться с криккенёрами. А мы можем. Неужели она бы не хотела бы, чтобы ты помог другим людям?

Я тогда молчал. И подумал о том, что зря сказал. А ветер стал мощнее и через тонкую рубашку проникал сквозь кожу и морозил кости.

— Ну так что, Аллариан? Умрёшь или станешь спасителем для всех этих людей?

Ну ты, наверное, понял, что дальше произошло. Александр протянул мне руку, я её взял.

И мы переместились в то самое Место. Правда я тогда не знал, что это такое.

* * *

— Подожди, подожди, Аллар. Зачем ты мне всё это рассказываешь? — Костя меня прерывает.