Мёртвая зыбь - [58]

Мария Владиславовна томилась, шагала из угла в угол, Радкевич попросил колоду карт и от скуки раскладывал пасьянс. Наконец Стауниц объявил супругам, что в восьмом часу к ним пожалует один из руководителей «Треста».

Якушев пришёл в назначенный час.

Александр Александрович попросил «племянников» описать наружность Щелгачева и Бирка, спросил, нет ли письменных полномочий от Кутепова.

— Несколько слов на клочке полотна и подпись генерала нас бы вполне удовлетворили. Но на нет и суда нет.

— Разве пароля недостаточно? — с раздражением спросила Захарченко. — К чему эти предосторожности?

— То, что мы существуем, сударыня, объясняется именно такими, досаждающими вам предосторожностями. Мы отвечаем вдвойне — перед тем, кто вас послал, и перед нашей организацией. Начну с того, что вручу вам добротно сделанные документы: ваша фамилия теперь — Березовская, фамилия Георгия Николаевича — Карпов. Вам будет доставлена скромная, не бросающаяся в глаза одежда. Я ещё не могу в точности сказать о той работе, очень важной, которую вам с мужем придётся выполнять, — разумеется, она требует осторожности и сопряжена с опасностью…

— Иначе я не представляю себе нашу работу.

— Прекрасно. Дисциплина у нас железная. Отговорок и возражений не терпим. Мы работаем, действуем в очень опасной обстановке, все зависит от нашей организованности и умения конспирировать. Теперь позвольте вас ознакомить с положением дел. Мы придаём огромное значение связям с эмигрантами и ради этого были вынуждены установить деловые отношения с польскими соседями: сейчас мы подошли вплотную ко второму отделу польского генерального штаба. Связь с Берлином и Парижем будет осуществляться через Польшу; на польско-советской границе создано «окно», как на эстонской. Дело не только в хорошо организованной связи. Мы добиваемся на территории Польши получения специальных лесных участков в приграничной полосе. На этих участках мы постепенно сосредоточим ударные отряды РОВС под видом рабочих-лесорубов. Как видите, замыслы у нас обширные.

Захарченко слушала в оцепенении. Наконец сказала:

— Я восхищена! Я не верю ушам! Вы действительно удивительные люди. Мы не имели понятия о том, что у вас делается. Поверьте, мы не гастролёры, располагайте нами, мы останемся на год, если нужно — на два…

— Мы так и думали. Программа наша известна: царь всея Руси самодержец всероссийский; на престоле — Николай Николаевич. Никаких парламентов; земля государева… Тщательная подготовка смены власти; никаких скоропалительных решений; действовать только наверняка.

— А терроризм?

— Это не исключается, но так, чтобы не насторожить врага. Хотя терроризм сам по себе ничего не даст.

— Нет! Я не могу согласиться с вами!

— Пока мы решили не прибегать к террористическим актам.

— Запретить жертвенность, подвиг… Наши люди рвутся в Россию именно для этого!

— Чем это кончается, вам известно? Полковник Жуковский, гардемарин Бурхановский погибли. Не зная обстановки, местных условий, эти безумцы летят сюда и сгорают, как бабочки на огне, а мы ничего не можем сделать для них.

— Однако…

— Нет и нет! Мы отвечаем только за тех, кто прибывает сюда с нашего ведома и подчиняется нам.

— Слушаюсь! — сквозь зубы процедила Захарченко. Радкевич молчал и с тревогой смотрел на неё.

Якушев простился, сказав, что устал с дороги.

Вечером Артузов, выслушав сообщение о том, что происходило в Варшаве, заговорил о «племянниках»:

— Вы, Александр Александрович, имели случай убедиться в том, что представляет собой супружеская пара, которую вам навязал Кутепов. Их надо нейтрализовать, и, мне кажется, на первое время то, что придумал Старов, имеет смысл: Стауниц должен снять для них ларёк на Центральном рынке. Захарченко и её муж будут изображать сидельцев, торгующих сахарином. На самом же деле этот ларёк будет передаточной инстанцией, сюда будут сдавать пакеты в адрес «Треста» сотрудники польского посольства и получать вашу почту в Берлин и Париж… На первых порах супруги будут довольны столь доверительным поручением. А там придумаем что-нибудь другое.

Когда Якушев сообщил об этом плане Стауницу, тот пришёл в восторг:

— Александр Александрович, я ещё раз повторяю, вы гений! То, чего вы добились в Варшаве, — великолепно! Откуда это у вас?

Якушев не верил комплиментам Стауница, но тот действительно был поражён ловкостью и изобретательностью «гения». Стауниц не имел представления о том, что все эти действия были плодом коллективного ума — Артузова, Пилляра, Старова и самого Якушева.

Колёсников (Косинов) в этот период отошёл от дел «Треста». Он вернулся к участию в операции значительно позже.

37

Николай Михайлович Потапов — в Париже. Он восстанавливает старые знакомства. Посетил генералов Миллера и Хольмсена, они приняли его уважительно, памятуя близость Потапова ко двору в прежние годы.

Потапов не настаивал на аудиенции у великого князя Николая Николаевича. Его не могла не помнить «черногорка» Стана — супруга великого князя. Она не забыла, что в Черногории Потапов не позволял её отцу, князю Негошу, залезать в государственный карман России.

Николаю Михайловичу нанёс визит Климович. Они были немного знакомы раньше, и теперь Потапов убедился, что бывший директор департамента полиции, пожалуй, утратил нюх полицейской ищейки.