Мертвая зона - [147]

Но на открытом месте было еще достаточно светло от снега, и даже быстро бегущие по небу тучи не могли погасить сияние снега, укрывавшего ледяной покров.

Вот и островок стал исчезать за мельтешащими снежинками, зато отчетливо проступили сквозь метель ледяные торосы, случайно или не случайно оказавшиеся на одной линии с островом, елью и верхушкой трубы на берегу.

Шедший впереди Воронцов наклонился и поднял клочок бумаги, затем — разорванную полиэтиленовую пленку. Оттолкнувшись палками, въехал в пространство, ограниченное нагромождением торосов. Аверьянов, Гребенюк и Ковешников последовали за ним.

Что-то белое у входа в естественное укрытие заставило насторожиться. Но это «что-то», почти полностью занесенное снегом и обложенное кусками льда, вовсе не напоминало человеческую фигуру.

— Рюкзак, — сказал Аверьянов. — А вот лыжи и палатка… Спасибо лисе-покойнице, надоумила…

— Что говорить, поработала, рыжая, на славу, — сказал майор. — Ясно, что это место показалось ей ненадежным: кругом лед. Она и решила перетащить найденный клад к острову.

Смерзшиеся куски льда, которыми был завален рюкзак, не позволили лисе утащить его весь, но рыжая разбойница выволокла на лед все, что могло ее заинтересовать. Тут были пачки галет, консервные банки, сверток с теплой одеждой, рыбацкие, смазанные жиром сапоги, обертки от плиток шоколада. Немного поодаль валялись зимние удочки, рассыпанные рыболовные крючки, блесны, леска.

— Так, что ты обо всем этом думаешь? — спросил Ковешникова Аверьянов.

— Думать тут нечего, — ответил тот. — Оставляем наряд и как можно быстрее обратно. Теперь-то уж можно предположить, что именно здесь планируется нарушение границы… А разбираться будем завтра днем с армейскими саперами: еще неизвестно, какие взрывчатые сюрпризы оставил для нас тот, кто все это оставил.

— Надо еще установить, чья это работа, — заметил Аверьянов.

— В своем отечестве установим, — заверил его Гребенюк. На его лице словно было написано: «Надо же было самим не догадаться проверить эти чертовы торосы!»

— Главное — не упустить нарушителя! — чтобы как-то поддержать своего начальника, сказал Алексей и тут же был наказан за необдуманную фразу.

— Остановка за малым, взял и задержал, — заметил Гребенюк.

— Ничего, опыт у него уже есть, — вступился Ковешников. — Абзала-то он все-таки задержал!

— Абзал хоть и пособник, а каратэ владеет, брать его надо было профессионально. Лейтенант Воронцов действовал правильно, — поддержал его подполковник.

«Хвалят будто маленького, ты, мол, тоже молодец», — подумал Алексей. Но одобрение слышать было приятно…

— Петр Карпович, командуй, — прервал его размышления Аверьянов.

— Ефрейтор Калабухов, вы — старший, — обращаясь к солдатам, распорядился капитан. — Все четверо остаетесь здесь, в наряде, с радиостанцией. Ничего не трогать. С двадцати одного часа каждые пятнадцать минут включать рацию на прием на одну минуту. Передатчик включать запрещаю… Хорошо ли вы одеты и обуты?

Получив утвердительный ответ, Гребенюк официально доложил Аверьянову:

— Товарищ подполковник, наряд проинструктирован, к несению службы готов.

— Возвращаемся, — ответил подполковник. — К берегу идем без палок, чтобы ни скрипа, ни шороха. Метель скроет нашу лыжню, но та же метель весьма на руку нарушителю, судя по тому, как раскочегарился буран, может он появиться и сегодня ночью.

Глава 8 ШЕСТЬ ИЛИ СЕМЬ ЧУРЕКОВ В ТАМДЫРЕ?

Воронцов понимал сложность положения, не столько своего, сколько капитана Гребенюка. Капитан командовал заставой, но сам решения не принимал. Руководил операцией подполковник Аверьянов, да еще вместе с консультантом по следопытству майором Ковешниковым.

Что говорить, опыт — великое дело, особенно когда речь идет о старых историях, старых врагах. Но ведь и его, Воронцова, за четыре года пребывания в училище тоже чему-то учили?!

Начальников в этом поиске было явно с избытком, исполнителей тоже хватало… Майор Ковешников и сам сотни раз участвовал в поисках, многими руководил сам, во многих выполнял те задачи, какие ставили перед ним старшие командиры. Наверняка он и здесь не собирался ограничиваться ролью наблюдателя, но пока воздерживался от советов, чтобы не травмировать и без того уязвленного капитана Гребенюка.

И Воронцов и Ковешников лишь наблюдали, как, командуя подразделениями, Аверьянов четким и ровным голосом отдавал приказания по телефону.

Гребенюк доложил по радио, что застава развернута. Стали поступать доклады и от других командиров.

Погода все портилась, заставляя ждать нарушения границы в любую минуту.

Разгулявшийся норд зашел с северо-запада, нагнал еще больше туч и стал швыряться такими зарядами, что вся округа укуталась сплошной снежной мглой.

— Видимость — ноль, — сказал Аверьянов. — Условия для нарушителя идеальные, для нас самые тяжелые… Главное — перехватить его еще до подхода к берегу, не дать выйти к транспортным магистралям.

— Через море-то и на лыжах сейчас идти неуютно, — сказал Ковешников, видимо вспомнив свой выход на лед.

— Море не все замерзло. Только в Финском и Ботническом заливах, — ответил подполковник. — «Его» могут высадить с подлодки у кромки льда: чистая вода от нас всего в двадцати — двадцати пяти километрах… Ветер с северо-запада, нам в лицо, под острым углом к берегу. Нарушителю — почти попутняк. Снег лупит вглухую. Только дурак не воспользуется такой погодой.