Мертвая ученица - [28]

Ким не стала употреблять слова «манипуляция с вещественными доказательствами» только потому, что говорила со скорбящими родителями.

– Мистер Винтерс, вы видели пресс-конференцию час назад? – спросила она.

– Конечно. И я считаю, что эту репортершу следовало бы призвать к порядку за ее поведение. Как она посмела высказывать свои инсинуации, что у кого-то могли быть причины убить нашего ребенка? – Отец Сэди с возмущением покачал головой. – Нам и так тяжело смириться с сознанием того, что Сэди убила себя – не хватает только, чтобы какие-то продажные журналюги устраивали из этого шоу. Чем быстрее закончится это расследование, тем лучше. А теперь можете посмотреть. Не стесняйтесь. – С этими словами он кивнул на коробку.

Детектив сняла крышку и быстро просмотрела содержимое. Она увидела щетки для волос, пару туфель, телефон, «Айпэд» и несколько книг. Ким рылась в вещах, пока не добралась до самого дна.

– И никакого дневника? – поинтересовалась она.

– Насколько я знаю, она его не вела, – ответил Лоуренс, садясь.

Стоун показалось это странным, хотя у самой у нее дневника тоже никогда не было. Но, судя по всему, Сэди любила писать и копаться в своих собственных чувствах. А это прямая дорога к дневнику.

Ким знала, что что-то подобное у погибшей девочки должно быть.

– И никаких учебников? – задала она новый вопрос.

Пара обменялась взглядами, и оба покачали головой.

– Нет, инспектор, – сказали они в унисон.

– А могу я узнать, кто забрал вещи Сэди из ее комнаты?

– Саффи, – ответила Ханна.

– Понимаете, Сэди любила писать, – пояснила инспектор. – Ее учительница по английскому говорит, что она много времени посвящала описанию своих ощущений. И, кстати, делала это довольно талантливо, – добавила она негромко.

Оказалось, что родители не знали о своей младшей дочери ничего подобного. Оба смотрели на Ким пустыми глазами.

– Вчера мы встречались с Саффрон, – сообщила им Стоун.

Она помнила, что эти люди хотят, чтобы инспектор что-то посмотрела. И она посмотрит. Но в свое время.

– Мы были удивлены, что она все еще в школе, принимая во внимание…

– Она всегда была очень упрямой и очень стойкой девочкой. – Ханна покачала головой. – Мы умоляли ее приехать к нам, но она настояла на том, что не хочет подводить школу на этом концерте. Мне кажется, что это у нее такой способ справиться с произошедшим.

– А они были близки? – задала очередной вопрос детектив.

– Не очень, – ответил Лоуренс. – Даже когда были детьми. У них было три года разницы, и казалось, это непреодолимый барьер. Саффи всегда была взрослой не по возрасту. Ее никогда не интересовали детские игры, в которые хотела играть Сэди. Она больше времени проводила за пианино.

– И так, постепенно, Сэди прекратила попытки обратить на себя внимание своей сестры, и они со временем, как говорится, разошлись, – добавила Ханна.

В ее голосе Ким услышала печальные нотки.

– У нас с мужем нет ни сестер, ни братьев, и мы хотели, чтобы наши дочери росли вместе… – Миссис Винтерс вздохнула. – Всегда надеялись, что, когда они вырастут…

Ким увидела, как внезапно покраснели ее глаза, когда она наконец осознала, что всем их мечтам о том, что между сестрами позже возникнут крепкие духовные связи, не суждено сбыться.

Она вспомнила о фотографии на каминной полке у себя дома. Ее собственные связи с братом-близнецом просуществовали только шесть лет, но она свято хранила воспоминания о них[33].

– Так что вы хотели нам показать? – спросила инспектор.

Лоуренс подошел к камину и взял с него один листок простой бумаги.

– Вот это мы нашли среди ее вещей, – пояснил он, кивая в сторону коробки с вещами дочери.

Ким эта коробка уже не интересовала. Ее содержимое успело пройти через слишком много рук. Может быть, Стейси удастся вытащить что-то из телефона или планшета, но у Стоун были на этот счет большие сомнения. В этом случае они их просто не получили бы.

Она взяла лист бумаги в руки.

Начало письма было написано аккуратным мелким почерком. Слова казались хорошо обдуманными. Письмо, как оказалось, состояло из двух частей.

Брайант придвинулся ближе и стал читать вместе с ней:

Дорогие мамочка и папочка!

Не могу найти слов, чтобы объяснить вам, что я чувствую. Изо дня в день мои мысли напоминают тропические джунгли, заросшие непроходимой листвой. Время от времени в них поднимается туман, который закрывает солнечный свет. Я пытаюсь его преодолеть. Я пытаюсь добраться до вас, но джунгли встают у меня на пути.

Я так стараюсь не обмануть ваши ожидания, но мне приходится идти по осколкам реальности, потому что в то же время я хочу быть самой собой. Хотя я пока и не знаю, что это значит. Я не знаю, сколько еще времени смогу существовать в этом тумане, ожидая, что же из меня в конце концов получится. Все это слишком тяжело. Я не могу больше этого выносить. Я должна положить этому конец.

Инспектор вернулась в начало письма и прочитала его еще раз.

Она услышала, как Брайант тяжко вздохнул рядом с ней.

Ей было тяжело читать путаные и искренние мысли сбившейся с пути девочки, тело которой лежит сейчас в морге. Как бы Сэди ни провела свои последние дни или часы, они не были ни спокойными, ни безоблачными. Особенно в том, что касалось ее взаимоотношений с самой собой.