«Мёртвая рука». Неизвестная история холодной войны и её опасное наследие - [187]

К осени 1994 года стало ясно, что в бывшем Советском Союзе ядерные материалы повсюду, и Соединённым Штатам в связи с этим ещё многое предстоит сделать. Фон Хиппель отметил в меморандуме, что добиться кооперации со стороны России «чрезвычайно сложно», хотя десятки объектов и сотни тонн материалов, пригодных для изготовления оружия, находятся под угрозой.[848]

* * *

После месяцев работы секретная операция по изъятию казахстанского урана в октябре была почти подготовлена. Приближались снегопады. «Я всё давил и давил, чтобы ускорить ход дела, зная, что в этом краю зима наступает рано, — рассказывал Вебер. — Если мы не покончим с этим до первого снегопада, будут неприятности». Небольшая группа американцев незаметно приехала в Усть-Каменогорск летом, чтобы проверить, сможет ли взлётно-посадочная полоса принять транспортные самолёты С5 «Galaxy», и обследовать контейнеры на складе в Ульбе. Лаборатория Y-12 в Окридже собрала мобильное процессинговое оборудование. Для операции были отобраны 29 женщин и мужчин, в том числе Элвуд Гифт, участвовавший в первой поездке. 7 октября президент Клинтон подписал секретную директиву, одобрявшую переброску урана по воздуху, и в Окриджской лаборатории прошёл последний инструктаж. На следующий день три самолёта С5 (они относятся к числу самых больших летательных аппаратов в мире) поднялись с базы ВВС «Довер» в Делавэре. Они взяли курс на Турцию, а после отправились в Усть-Каменогорск. Вебер ждал их в диспетчерской вышке небольшого аэропорта. «Это одна из тех диких ситуаций, которые случались после холодной войны. Такое нужно пережить самому, чтобы поверить в это. Так или иначе — я в диспетчерской, и никто там не говорил по-английски, — вспоминал Вебер. — Так что они сказали: “Энди, а можешь поговорить с лётчиками и повести их?”» Самолётам С5 нужна была посадочная полоса длиной 1800 метров, и они приземлились на ухабистой усть-каменогорской полосе в 2400 метров, по выражению одного из пилотов, как «необъезженный жеребец». Самолёты разгрузили, и они улетели на базы в Турции; там самолёты должны были ждать приказа о возвращении в США.

Американцы приступили к работе на заводе в Ульбе. Двадцать пять человек были из Окриджа; ещё там были: специалист по связи, врач и четверо военных, в том числе трое переводчиков, говорящих по-русски. Каждый день они покидали гостиницу до рассвета и возвращались, когда было уже темно, по двенадцать часов в сутки упаковывая уран в специальные контейнеры, в которых его можно было перевезти в США. Всего надо было упаковать 2200 кг, в том числе около 600 кг высокообогащённого урана. На складе было семь разновидностей материалов, содержащих уран, большая часть была усыпана бериллием.[849] В целом команда нашла на складе 1032 контейнера. Все их надо было распаковать, осмотреть содержимое и заново упаковать для транспортировки в банках объёмом один литр. Затем банки нужно было поместить в 448 транспортных контейнера — 208-литровые барабаны со вставками из пенопласта. Требовалась кропотливая проверка: каждую банку надо было сопоставить с заполнявшимся от руки складским журналом. Американцы обнаружили на складе несколько контейнеров без жетонов. Часть урана нужно было разогреть в специальной печи, чтобы удалить воду и ускорить упаковку. Процесс требовал точности, выдержки и секретности. Если бы информация просочилась наружу, операцию, возможно, пришлось бы отменить. «Спецгруппа» Старра в Вашингтоне придумала легенду: если американцев обнаружат, им следует сказать, что они помогают Казахстану составить декларацию для Международного агентства по атомной энергии. Работа шла в условиях серьёзного стресса. Многие члены команды никогда не бывали за пределами США. Некоторые так тосковали по дому, что в нарушение правил звонили на родину с местных телефонов. Спецназ Казахстана издали следил за ходом операции, готовясь при необходимости защитить американцев.

К 11 ноября работа была закончена, и 448 бочек погрузили на тягачи. Команда была настроена добраться домой до Дня благодарения, но вмешалась погода. Сначала пять самолётов С5 получили приказ эвакуировать группу и груз, но в нужный момент из-за плохой погоды и технических проблем оказались готовы только три самолёта. Наконец, 18 ноября один самолёт вылетел из Турции в Казахстан. Пока он был в воздухе, в три часа утра уран стали подвозить с завода в Ульбе в аэропорт. Вебер ехал в главной машине службы безопасности, старой «Волге». «На дороге была тонкая ледяная корка, — рассказывал Вебер. — Грузовики скользили, а я думал, как же мне не хочется звонить в Вашингтон и объяснять, что одна из машин с обогащённым ураном слетела с моста в реку, и мы её ищем. Каким-то чудесным образом мы добрались до аэропорта в целости и сохранности».

На погрузку самолёта ушло три часа. Но перед вылетом полосу нужно было сначала очистить от снега. Пилот вспоминал, что колотил дождь с градом и снегом. Снегоуборочных машин не было. Тогда работники аэропорта подогнали грузовик с реактивным двигателем, установленным сзади. Они включили двигатель и расчистили с его помощью полосу для взлёта. «Galaxy» поднялся в небо. На следующий день ещё два С5 вывезли оставшийся уран, оборудование и команду. Транспортные самолёты полетели на базу «Довер» с несколькими дозаправками в воздухе. Полёт длился двадцать часов — это был самый длинный рейс С5 в истории. Когда они приземлились, уран перегрузили в большие грузовики без маркировки, специально подготовленные для защиты ядерных материалов, и отвезли разными дорогами в Окридж.