«Мёртвая рука». Неизвестная история холодной войны и её опасное наследие - [14]
Во время экономического саммита в Оттаве 19 июля 1981 года французский президент Франсуа Миттеран передал Рейгану сногсшибательную новость. Французы завербовали агента в Москве — ему дали кодовое имя Farewell («Прощание»), — и он открыл им целый кладезь информации. Полковник Владимир Ветров был инженером, и его задача заключалась в оценке данных, собранных подразделением научно-технической разведки КГБ — Управлением «Т». Оно отвечало за поиск и похищение на Западе новейших технологических разработок. Спецподразделение КГБ, известное как «Линия х» занималось собственно похищениями. Ветров, выразивший желание помочь Западу, смог тайно сфотографировать около четырёх тысяч документов КГБ, связанных с этой программой {Ветров впоследствии был арестован и приговорён к смертной казни за шпионаж. Приговор приведён в исполнение 23 февраля 1985 года. — Прим. пер.}. После разговора Миттерана с Рейганом материалы были переправлены вице-президенту Джорджу Бушу-старшему, а затем, в августе, попали в ЦРУ.
Досье «вызвало настоящую бурю», вспоминал Томас Рид, бывший офицер Пентагона, который позднее работал в Совете по национальной безопасности при Рейгане: «Документы… раскрывали масштабы советского проникновения в лаборатории, правительственные органы и на заводы США, и других западных стран».[53]
Ветров раскрыл имена более двухсот сотрудников «Линии х», прикомандированных к десяти резидентурам КГБ. «Прочитав эти материалы, я понял, что мои худшие кошмары стали явью, — сказал чиновник Белого дома Гас Вайс. — С 1970 года “Линия х” завладела тысячами документов и образцов продукции — в таком количестве, что, похоже, советский военный и гражданский сектор во многом основывали свои исследования на западных разработках, особенно американских. Наша наука укрепляла их национальную оборону».[54]
Но вместо того, чтобы вывести на чистую воду и выслать представителей «Линии х», {Некоторых всё же выслали на родину. — Прим. пер.} Рейган утвердил секретный план использования досье агента Farewell для экономической войны с Советским Союзом. План состоял в том, чтобы «скармливать» Советам технологии, которые через определённое время будут самоуничтожаться. Вайс поделился этой идеей с Кейси, а тот — с Рейганом. ЦРУ стало сотрудничать с американской промышленностью, чтобы модифицировать продукты, которые планировалось передать КГБ — в соответствии с советским «списком покупок». «Испорченные компьютерные чипы попали в советскую военную технику, дефектные турбины были установлены на газопроводах, а полные ошибок чертежи позволили нарушить работу химических предприятий и тракторного завода, — рассказывал Вайс. — Пентагон передал недостоверную информацию, касающуюся самолётов-невидимок, космических аппаратов и тактических самолётов».
В самом верху списка пожеланий советского руководства значилось нефтяное и газовое оборудование. Советскому Союзу требовались сложные системы управления, чтобы автоматизировать работу клапанов, компрессоров и хранилищ для крупного нового трубопровода в Европу. Технологию нельзя было купить в Соединённых Штатах, так что КГБ заказал её кражу у канадской фирмы. Однако ЦРУ по наводке Ветрова модифицировало канадское программное обеспечение, чтобы через некоторое время оно пошло вразнос, сбросив настройки скорости клапанов и насосов, создав слишком сильное давление на швы и стыки трубопровода. В конце концов система взорвалась. «Результатом стали самый масштабный взрыв неядерного происхождения и самая крупная огненная вспышка, какую когда-либо видели из космоса», — вспоминал Рид. Взрыв в тот день, по его словам, вызвал немалое беспокойство американских чиновников, но затем на заседании Совета по национальной безопасности Гас Вайс зашёл в зал и попросил коллег «не беспокоиться». Взрыв стал одним из первых плодов конфронтации эпохи Рейгана {Речь идёт о взрыве на газопроводе Уренгой-Сургут-Челябинск летом 1982 года. — Прим. пер.}.
Советские руководители занервничали. В 1981 году они поняли, что Соединённые Штаты подключились к одной из самых секретных военных линий связи, соединяющей военно-морские базы с командованием на Дальнем Востоке. Американские подводные лодки поместили подслушивающее устройство в Охотском море (операция «Ivy Bells»). Возможно, советские власти получили сигнал тревоги, когда разведывательная субмарина «Сивулф» случайно опустилась прямо на кабель. Кроме того, в 1980 году Рональд Пелтон, работавший в Агентстве национальной безопасности, начал продавать СССР информацию о «Ivy Bells».[55] Узнав о прослушке, Советы отправили корабль в Охотское море, обнаружили сверхсекретное устройство и подняли его со дна. Ошибиться было невозможно: на одной из деталей значилось: «Собственность правительства США».[56]
В мае 1981 года Брежнев, выступая с речью на крупной конференции КГБ в Москве, осудил политику Рейгана. Драматическое выступление прозвучало из уст председателя КГБ Юрия Андропова, объявившего, что новая администрация США активно готовится к ядерной войне. Он сказал, что теперь существует возможность нанесения Соединёнными Штатами первого удара и что важнейшим приоритетом советских шпионов должен быть сбор информации о ядерной угрозе со стороны США и НАТО. Андропов объявил, что КГБ и ГРУ (советская военная разведка) запускают новую программу сбора разведывательных данных по всему миру под кодовым названием РЯН (ракетно-ядерное нападение). ГРУ было ответственно за мониторинг западных приготовлений к первому удару, тогда как задачей КГБ было оповестить Советы о том, что Соединённые Штаты и их союзники приняли такое решение. Первые инструкции резиденты КГБ получили в ноябре 1981 года.
