Мертвая пехота - [18]

— Прости меня, — всхлипнул толстяк. — Но она точно Тронутая. Только они могут так неожиданно сдыхать. Может, это поможет, а? У нее шея сломана, Рэм.

Консворт внимательно посмотрел на приятеля. Если бы он не знал Славея много лет, то предположил бы, что это брат Кнута прикончил подозреваемую. Но и вариант с Шестым тоже можно было допустить. Мертвяков необходимо контролировать.

— Почему ты так на меня смотришь, Рэм? — испугался Славей.

— Вызови мне Читающих, — отчеканил он. — Быстро!

Элай Ловсон Шестой день

Вода была теплой и с неприятным привкусом, но Элай все равно ее пил. С трудом, маленькими глоточками. Настороженно, чтобы быть готовым остановиться, если вдруг изнутри поднимется волна омерзения и начнет выдавливать съеденный завтрак наружу.

Как же ему плохо, Лоден свидетель! Да еще и вода эта… Бортовые синтезаторы никогда не сравняются с наземными!

Где-то в районе бедра, на той тонкой границе, где нога соединяется с телом, раздражающе покалывало. Клещ насточиво напоминал о себе.

Элай устало фыркнул и еще раз подставил стакан под кран синтезатора, подняв глаза на зеркало. Прошло всего пять дней, а вид такой, словно его года два в застенках гноили. Он провел ладонью по лицу, чувствуя сухую, царапающую пальцы кожу. Надавил на кран, слушая журчание воды.

Когда все это кончится-то, а?

— Дор стратег! — забарабанили в дверь каюты. — Дор стратег!

— Чего еще?

Четыре дня на орбите. Четыре дня запертые в беспомощной, немой и глухой консервной банке под названием «Рывок», с прекрасным видом на облако металлолома, в который превратилась орбитальная станция империи. Четыре дня перехода от состояния художника к состоянию старого кладбищенского сторожа.

Где-то в этом облаке скрывались десятки эвакуационных ботов и сотни индивидуальных капсул. Те, кому удалось спастись с погибшей летающей цитадели. Те, кто теперь задыхался в крошечных ячейках, с каждым вдохом сжигая остатки кислорода. Те, кто искренне надеялся, что их подберут корабли империи, которые непременно окажутся рядом через пару часов, ну, максимум через день после катастрофы.

Те, кто не знали, что единственное судно «Имперских карателей» с трудом преодолело атмосферу Раздора и, потратив почти всю энергию, мрачной тенью повисло на орбите, не в силах даже добраться до системного портала. Впрочем, из этой системы можно попасть только в смежные пределы, раньше именуемые пограничными. Так что без разницы, где висеть мертвым грузом.

И теперь бортовой компьютер бесполезного челнока «Рывок» каждый вечер собирал зловещую статистику эскадрильи Радикала, поступающую со спутника Калькуляции. Десять составленных из индикаторов офицерских пирамид, от стратега до тактика. Один зеленый огонек — одна еще цепляющаяся за жизнь душа. И множество красных, уже проигравших.

Ниже каждой пирамиды мигала пятизначная цифра и заботливая подсказка «раскрыть?». За этой цифрой скрывалось самое страшное. Тысячи трагедий и смертей, сведенных к холодным числам и команде «раскрыть?». Чем выше по лестнице карьеры ты забираешься, тем незначительнее становятся лица тех, кто остался внизу. Сначала ты знаешь их по именам, потом по лицам, а потом они лишь элемент статистики. Плюс-минус сотня, какая, будь она проклята, разница?

Изобилующий помехами эфир был забит обрывками тысяч тщетных воззваний о помощи, в то время как на окраине системы, у портала торчит гигантский спутник, напичканный техникой и жрецами Калькуляции, и бесстрастно пересчитывает рейтинги.

Его связь бы так пригодилась Элаю. Его связь не смогли бы глушить…

Интересно, а кто вообще ее глушит? И что тут произошло?

— Вернулся шестой борт, дор Стратег. Ловур Эрзарх запрашивает топливо для следующей спасательной экспедиции.

«Дай им топлива, Элай? Ты же не подонок какой-то, а? Ты же можешь дать им топлива, чтобы они опять полезли в ту гребаную мешанину обломков и, может быть, вытащили оттуда парочку-другую солдат? Не бери в голову такие мелочи, как гребаные синтезаторы пищи, кислорода и воды, которые, о чудо, откажутся работать без этого проклятого топлива! Подумай, это же не цифры, Элай. Это же живые люди, да?»

— Ловуру Эрзарху прибыть ко мне лично. С докладом, — сквозь закрытую дверь приказал стратег Ловсон.

Ловур Эрзарх может стать героем новой войны. Гребаный спаситель.

В ноге опять стрельнуло. Интересно, где сейчас Нара? Опять в лазарете? В последний раз, когда он ее видел — морт выглядела не краше бывалого некропехотинца. Осунулась, черты лица заострились, взгляд потускнел. Она единственный жрец Медикариума на борту «Рывка», и потому вся нагрузка по магической поддержке легла на ее хрупкие плечи.

Девушка работала на износ, вытягивая раненых с того света. Бригада медиков-хирургов просто купалась в крови несчастных, но Ловсону казалось, что вместе они делают значительно меньше, чем морт в одиночку.

Элай еще раз глянул на свое отражение. На сумрак комнаты позади. Втянул носом затхлый воздух. Он совсем забыл, каково это, жить на корабле, в четырех стенах жилой ячейки. Офицерской ячейки! Солдаты рангом ниже старших тактиков обитали в тесных казарменных блоках, напоминающих пчелиные соты.