«Мертвая голова» - [5]

Она ошибалась, потому что в эту минуту Юдита Бедфорд не только не спала, но и не лежала в постели. Услышав шепот в соседней комнате, она вскочила и босиком подбежала к камину. Потом наклонилась и сунула голову внутрь. Она была похожа в этот момент на ведьму из кошмарной сказки — в ночной рубашке, с глазами, блестящими в темноте. Сдерживая дыхание, она прислушивалась,

— Не сердись. Я должна была прийти, — сказала Сильвия. Приблизившись, она закинула ему руки на шею, почти силой отворачивая голову от окна. Он неуверенно обнял ее, стараясь по-прежнему наблюдать за садом. Она говорила, положив голову ему на грудь:

— Я больше не могу. Не могу, слышишь! Это должно в конце концов кончиться! Должно, понимаешь?... Я не могу больше ни одного дня видеть его, улыбаться, не могу терпеть, когда он целует меня на ночь. Не могу думать о поездке в Америку... Я бы спокойно могла убить его!..

Она посмотрела ему в глаза и продолжила:

— Могла бы его убить и убью, если ты чего-нибудь не придумаешь!

— Тише!.. — Он прижал ее к себе, но она, очевидно, почувствовала, что он сделал это лишь для того, чтобы она замолчала, поэтому резко отстранилась и сказала зло:

— Ты же видишь, что они ловят там своих проклятых бабочек.

— Но твоя невестка... Если она услышит хоть слово, моментально обо всем доложит ему. Она тебя ненавидит... Пойми, я ему обязан всем и не могу допустить мысли, что он о чем-нибудь узнает... О том, что мы здесь, под его кровом...

— Под его кровом! — повторила она презрительно. Может быть, в эту минуту она поняла, что любит человека, который всего лишь состоит секретарем при известном профессоре и не хочет быть никем другим до конца жизни? Но скорее всего Сильвии хотелось быть слепой. Как огромное большинство женщин с сильным характером, она не видела правды, если не хотела ее увидеть. — Какое мне дело до его крова?.. И вообще, если тебя такое положение не устраивает, давай сбежим. Слышишь?.. — Она снова опустила руки ему на плечи. — Сбежим сегодня же или завтра утром!.. Ох, если бы он вдруг умер! Я была бы самой счастливой женщиной под солнцем!

— Тише... — снова помимо воли сказал он, но в голове молнией промелькнула мысль, что, если Гордон Бедфорд умрет каким-то чудом сегодня ночью, он, Роберт Реут, тоже станет самым счастливым человеком на Земле. Или если бы она вдруг умерла? При одной лишь мысли о том, что эта сумасшедшая девчонка скажет профессору о их связи, он обливался холодным потом...

— Послушай, — мягко сказала Сильвия, прерывая ход его мыслей. — Я вышла за него, оттого что он был очень добр ко мне и потому что он очень богат. Мне казалось, что, кроме покоя, мне ничего не надо. Но теперь мне не нужно ни доброты, ни денег этого старого, проклятого ревматика. Я хочу тебя. И ты будешь моим явно, открыто для всего мира...

Роберт лишь снова испуганно прошептал:

— Тише, ради Бога...

Сильвия тряхнула головой.

— Не хочу тихо. Хватит шепота и тайных свиданий. Нам нужно, необходимо что-то придумать, предпринять, так не может больше продолжаться... Роберт... Ты слышишь меня?.. Скажи что-нибудь...

— Я тебя слышу... — шепнул он. — Но что мы можем сделать? Пойми, если мы уедем, я потеряю работу. Я ведь секретарь и живу на те деньги, которые мне платят... И еще должен содержать мать и младшую сестру. Давай больше не будем говорить об этом... — добавил он быстро, — потому что мы ведь никогда не говорили обо мне. Но это все правда. Я отвечаю за них. А ты... ты ведь тоже потеряешь все, не будучи его женой. Сейчас это кажется ерундой, а потом?.. Я ведь не смогу тебя обеспечить. Надо все хорошенько обдумать. Когда ты вернешься из Штатов, мы придумаем что-нибудь...

Он замолк и посмотрел в окно. Силуэты двух мужчин по-прежнему двигались вокруг экрана. Аргумент о матери и сестре он придумал только что. Он вздохнул с облегчением. Это было весомо.

— Хорошо, — сказала она задумчиво. — Может быть, ты и прав. Нужно все обдумать, только...

— Послушай, — Реут снова взглянул в сад. — Профессор, то есть твой муж, может заметить, что у меня погас свет. Они сейчас перестанут ловить бабочек. Позднее двух они никогда не задерживаются. Ночная сырость губительна для профессора... Я сейчас спущусь к ним и спрошу о чем-нибудь... Это объяснит, почему погас свет. А поговорим мы с тобой утром или лучше, когда ты вернешься из Америки... А теперь, разреши, я пойду...

Он сделал движение, как бы уходя, но остановился. Сильвия молча смотрела на него, потом обняла и чуть не плача сказала:

— О Боже, Боже! Как я, глупая, тебя люблю. Хотя должна была бы презирать за трусость... Но я не могу, не могу...

— Кто-то идет со стороны дома, — сказал сэр Гордон Бедфорд и, повернувшись спиной к экрану, попытался разглядеть идущего.

— Я не помешаю? — Реут остановился в нескольких шагах от братьев.

— Вы никогда не мешаете, Роберт, — усмехнулся сэр Гордон. — Что случилось? Какие-нибудь сложности с вычиткой?

— Нет, господин профессор. У меня всего несколько пометок по пунктуации. Я пришел только спросить, когда вернуть вам рукопись — сразу после вычитки или позднее?

— Да, конечно, сразу. Я как раз минуту назад просил брата предупредить вас, чтобы вы принесли рукопись не к семи, а к шести часам. Мы посмотрим фотографии и разместим их в рукописи. Это займет примерно два часа. Потом поедете в издательство, я договорился с ними, что сдам рукопись до полудня... — Он подошел к своему секретарю и скептически посмотрел на него. — Вот только боюсь, не упадете ли вы от усталости. К сожалению, я не умею работать днем...