Мертвая - [48]
Облако проклятья - смертельного, причем сделанного на немедленную гибель - стремительно уменьшалось, что не прибавило сестрице настроения.
- Ты... - зашипела она, мигом стряхивая остаточные нити - ага, еще немного и я потянула бы силу напрямую из тщедушного этого тельца, - ты еще пожалеешь...
Она вылетела из кабинета, от души хлопнув дверью.
- Дорогая...
- Знаешь, - я обернулась к Дитттеру, слизывая капли темноты с ладони, - мне кажется, или мои родственники меня несколько недолюбливают?
Он хмыкнул и поинтересовался:
- Как ты?
Обыкновенно.
И даже хорошо... в голове слегка шумит, состояние такое вот, одновременно невероятной легкости и желания совершить что-нибудь этакое, душевное... после шампанского подобное бывает. О чем я и сказала Диттеру, а тот лишь вздохнул.
- Твоя сестра не носила блокиратор, - он повернул перстенек, и марево светлой силы, его окружавшей, побледнело. - Никто не надевает блокираторы на детей...
- А еще она многое умеет, - я подобрала с ковра последнюю ниточку. - И сомневаюсь, что этому учат в храмовых школах.
В общем, жизнь становилась все интересней.
Глава 19
Глава 19
...а к вечеру в дом мой наведалась полиция.
Не буду лгать, что гостям я обрадовалась. Я устроилась в библиотеке. Горячий шоколад, домашнее удобное платье и плед, скорее для порядка, чем из желания согреться. Дневники Йохана, моего пра-прадеда, личности в высшей степени занудной, обладавшей поразительным талантом утомлять с первых строк, но...
...ему случалось бывать в стране Хинд.
Он пошел по тропе своего деда, желая отыскать ту самую деревню. О чем и писал нудно, пространно, не забывая точно указывать, сколько и на что было потрачено денег, но при том умудряясь обходить вниманием вещи действительно важные.
...что такое хранители крови?
И почему на постройку храма при доме ушло денег в три раза больше, чем положено? Откуда такие суммы за камень? За работу? Да этого камня...
...я как раз совершила почти гениальное открытие, когда размышления мои были прерваны самым отвратительным образом.
- Простите, фройляйн, я упоминал, что вы заняты... - Гюнтер выглядел отстраненно-спокойным, в отличие от дорогого герра Германа.
Этот отстранил старика и, шагнув в библиотеку, поинтересовался.
- Что вы делаете?
- Зефирки ем, - призналась я, облизав пальцы.
Зефир доставили из кондитерской, что на углу Лебяжьего переулка и современной Моргенштрассе. Расположенная на первом этаже доходного дома, она уже вторую сотню лет радовала жильцов удивительного вкуса десертами.
Фирменный земляничный зефир был особенно хорош.
Правда, горьковат слегка.
- Вы ж мертвая, - он втянул воздух, и крылья хрящеватого носа раздулись, а на лице появилось донельзя обиженное выражение.
- Между прочим, - я вытерла пальцы о плед и дневник отложила. Пока. - Указывать даме на ее недостатки несколько невежливо...
...в дверях виднелись еще четверо жандармов, которые топтались на пороге, явно не зная, как дальше быть.
- Поступил сигнал.
- Куда?
- В Управление... деточка, дело серьезное...
Доносы на меня писали, что в управление, что мэру... а мне - на него и, соответственно, на герра Германа, и на многих иных достойных людей. Не знаю, что они в полиции с доносами делали, я же раскладывала по папочкам.
На всякий случай.
- Убийство? - Диттер не заставил себя долго ждать.
Спустился явно готовый покинуть дом в теплой компании жандармов, только вот, подозреваю, не по его душеньку они явились этакою толпой. Ишь, шеи вытягивают, словно гуси...
- Убийство, - подтвердил герр Герман. - Где вы были?
- Здесь, - я села.
Убийство - это плохо...
Нет, не скажу, что уровень преступности у нас был таков, что подобных досадных происшествий вовсе не случалось. Бывало всякое, но вот...
...сигнал.
...труп.
...полиция в моем доме.
Я, пусть и блондинка, но не дура, могу сопоставить одно с другим.
- Фройляйн не покидала дома, - Диттер рядом с массивным герром Германом смотрелся как-то жалковато.
- Ага, зефирки ела... - герр Герман позволил почувствовать сарказм в голосе.
Чем ему зефирки-то не угодили? А вообще дрянной человек, да...
- И зефир в том числе.
- Кого убили-то? - поинтересовалась я.
Имею право, раз уж явились по мою душеньку.
- Софи Юльгеншнаудер, - произнес герр Герман, глядя на меня пустыми рыбьими очами. Это он к совести пытался воззвать? Или за реакцией следил.
Я пожала руками.
Знакомы?
Определенно. Городок у нас маленький, соответственно, все в той или иной степени друг друга знают. Я имею в виду людей определенного круга, к которому я имею счастье - или несчастье? - относиться.
Софи была...
Милой?
Вполне.
Слегка пустоголовой. Очаровательной. Влюбчивой ровно настолько, чтобы это в конце не испортило ту малую репутацию, которой обладала дочь торговца редкими артефактами... кажется, в их семье были еще сестры.
Или брат?
Не суть, главное, что в последний раз я видела Софи...
...а ведь незадолго до своей смерти и видела.
- Жаль, - кажется, эти слова возмутили герра Германа до глубины души.
- И только-то?
- Я пошлю ее семье соболезнования. И венок закажу.
Нет, а что они ждали? Рыданий и заломленных рук? Так мы не настолько близки были, у меня нет привычки страдать по чужим людям.
Жилищный вопрос не только москвичей испортил. Вот и здесь свела судьба под одной крышей честную советскую ведьму, двуипостасного, птицу-гамаюн да еще диву с ребенком. И это не считая людей обычных, которым и без нелюдей нелегко приходится. А тут еще на освободившуюся жилплощадь, которая многих манила, новый жилец появляется. Он молод, одарен и при погонах. Хорош собою и, самое главное, возмутительно холост. И появление его грозит нарушить хрупкий коммунальный мир, ведь с мужчинами после недавней войны еще сложнее, чем с жилплощадью.Вот только Астре этот жилец весьма подозрителен.И она честно старается держаться от него подальше.
Что делать старой деве, если жизнь не слишком ладится? Завести кота. А потом еще сорок. Попасть в другой мир. Обжиться в зачарованном доме. Свести знакомство с призраком бывшего хозяина. Посеред ночи прогуляться в зачарованный лес и спасти добра молодца. Помочь соседям и людям простым, ведьмовской помощи жаждущим. И заодно уж пристроить четыре десятка котов в добрые руки. Благо, в этом мире о котах и не слышали. Ничего, Стася справится. Наверное. Двухтомник.
Что делать, если в родном селе женихов достойных днем с огнем не найти, а замуж хочется? Ответ прост: предстоит Зославе дорога дальняя и дом казенный, сиречь Акадэмия, в коей весь свет царствия Росского собрался. Глядишь, и сыщется серед бояр да людей служивых тот, кто по сердцу придется внучке берендеевой. А коль и нет, то знания всяко лишними не будут, в Барсуках-то родных целительница хорошая надобна. Вот только приведет судьба Зославу не на целительский факультет, а на боевой, что девке вовсе неприлично.
Если вас вернули в мир живых, значит, это кому-то нужно. Во всяком случае, у меня самой не было ни малейших причин воскресать. Впрочем, жаловаться я тоже не собираюсь, хотя родственники, уже поделившие мое состояние, возвращению не обрадовались. И не только они. Мое воскрешение милостью Плясуньи, покровительствующей нашему роду, неожиданно затронуло слишком многих. В числе их и давний враг нашего рода, почти истребивший его, и члены таинственной секты «Черного лотоса», проповедующей право сильных убивать, и даже древние такхары, желающие извести всех, кто поклоняется моей богине. И что мне делать? Смириться с нынешним моим состоянием. Выжить. Найти и наказать виновных, исполняя божественную волю.
Тельма знала: она должна стать лучшей в своем деле, если хочет добиться справедливости и доказать, что ее мать, прекрасная Элиза, была убита. Мэйнфорд знал: рано или поздно он окажется в сумасшедшем доме, ведь проклятие семьи не отменить. И что за беда, если безумие поразит не только его, но и весь город? Кохэн, масеуалле-изгнанник, знал: старые боги не ушли, как бы ни хотели того новые хозяева мира. И дверь в Бездну, где они заперты, вот-вот откроется. Достаточно одной капли крови. Кто ее прольет? Не важно.
Маргарита знала, что в этой жизни ничего не достается даром. И если уж выпал шанс изменить свою жизнь к лучшему, то надо держаться за него и руками, и ногами, и новообретенным даром. А то, что окружающие насчет этого дара и самой Маргариты имеют собственные планы, так это исключительно их проблемы.
Тучи сгущаются над школой, когда всплывают некоторые подробности о прошлом соревновании. Алекс получает новую работу и празднует шестнадцатый день Рождения, а также внезапно становится объектом страсти и, как всегда, оказывается в самом эпицентре бури. Еще больше мрачных тайн, ужасающих секретов и тяжелых испытаний, поджидающих ее там, где она меньше всего их ждет. «Чуден сей мир, дитя мое», — скажет ей тот, с кем вы еще не знакомы. Увы, он знает о нем куда больше, чем она…
Предыдущие поэтические сборники: «Венок из белладонны» издан в 2012 «На грани» издан в 2013 Третья книга «Semita» – собрание стихотворений за 2014/2015.
Мира, который привыкли видеть люди, больше нет. На Землю опустился сумрак, такой плотный, что порой кажется, будто на планете царит вечная ночь. Кланы Носферату зверствуют во всех городах, уничтожая людей тысячами. Огромные кровожадные твари выходят из-под земли, убивают людей не из-за голода, а потворствуя своим кровавым забавам. Человечество на грани вымирания, и может обрести защиту только в городе Вардер, что стоит на месте павшего Брана. Единственной надеждой человеческой расы, да и всего мира в целом, является юный предводитель клана сопротивления.
Гелион — это волшебный мир, переживший настоящий апокалипсис. Древние люди и высшие вели жестокую войну сотни лет и полностью уничтожили свою планету, лишь великая магия не позволила миру погибнуть окончательно. Теперь Гелион полон летающих островов, а современные люди уже и не помнят каким был этот чудесный мир до Раскольной Войны. Прошли сотни лет, и император Черного Солнца решается на небывалый поступок — завладеть машиной Фарруна, которая сможет объединить расколотый мир воедино. Однако не всегда добрые помыслы оказываются таковыми.
Трактаты о философии и политике, постмодернистские повести и рассказы с понятным смыслом, рассуждения и критические статьи о литературе, стихи и поэмы на русском и английском языках, сочиненные в период с января 2014 по декабрь 2016 года московским школьником. .
«Красивее всего – простота. Честнее всего – простота. О самом главном обычно говорят без пафоса. А самое важное кроется в мелочах. Деревенский дом, старая городская улица, мамина колыбельная, детский рисунок – всё это НЕшедевры. Но мы любим их гораздо больше красивых и совершенных вещей. Мы живём среди НЕшедевров и делаем их сами. Я пишу НЕшедевры с семи лет. Это мой способ сказать миру что-то важное».