Мертвая - [47]
- Заткнись, - велела я, и Полечка благоразумно заткнулся. Я же оглядела Летиция внимательно... очень внимательно... сила была.
Бурлила.
Кипела.
Разгоняла жидкую кровь. И видно было, что Летиция с трудом сдерживается, чтобы не вцепиться мне в горло. А что, с темной кровью сладить непросто... и скоро сдерет она это платьице, выбрав что-то, куда более душе приятное, заодно уж и Полечку лесом отправит.
Зато теперь понятно, почему он вдруг к кузине любовью воспылал.
Договор или нет, но шанс у нее имелся.
И мы обе это понимали.
Имя рода.
Титул.
Майорат. Королевское право... возвращаются из-за черты не так уж и часто, а потому коронных судей ждало в перспективе интересное дело. Да, затянется оно на годы, но как знать... вдруг да корона решит, что нехорошо терять такую кровь...
...какую?
Дар ведь, если и прорезается, то рано, а она...
- Блокирующий амулет, - моя сестрица коснулась шеи и поморщилась. - Если бы ты знала, как он давит... твой дед настоял.
- И твой тоже.
- Меня он терпеть не мог. Называл выродком... что? Мы ведь иногда появилялись в доме... я могла бы жить здесь, - она провела ладонью по спинке кресла. - А мы приходили с черного хода... матушка требовала, чтобы я вела себя хорошо... купила специальный пояс для исправления осанки. Я ведь горбилась... у меня не было личной гувернантки...
- Радуйся.
Помнится, фройляйн Дверхен была еще той стервой, правда, хитрой, а потому в доме продержалась изрядно, прежде чем мне удалось-таки от нее избавиться.
- И учителей... лишних нарядов... меня не вывозили каждое лето к морю, чтобы я подышала морским воздухом, - она криво усмехнулась. - Зато заставляли работать при храме... матушка заботилась. Лицемерка. Так вот... раз в год она показывала меня. Старик смотрел. Иногда заставлял открыть рот, пересчитывал зубы... как-то попенял, что я слишком разъелась, и в следующий год меня кормили почти одной овсянкой... он же дал этот треклятый амулет. Самолично надел на шею и потом менял... он мог забрать меня...
Мог.
Пожалуй.
Я не хочу думать, что случилось, но вряд ли матушка моя обрадовалась внебрачному ребенку. Если приворот можно еще как-то пережить, то иметь перед глазами ежедневное напоминание об измене...
...наверное, они все же попытались отобрать ребенка, скажем, чтобы определить в школу-интернат или еще какое заведение подобного толку, но тетка не отдала.
За содержание кузины ей неплохо платили. И видно, Летиция сама поняла, если, сглотнув, сказала:
- Две тысячи марок... в год... я нашла чеки... незадолго до твоей смерти. Я... мы получали эти деньги... и матушка тратила их.
Не на кузину.
А злость ведьме к лицу, вот с силой ей надобно аккуратно... темный шар, возникший над головой Летиции, разрастался, грозя заполнить комнату. Попятился к двери Полечка, кажется, осознавая, что с ведьмой связываться себе дороже.
- Я ей верила... всю жизнь верила, что только она и знает, как будет правильно... как будет хорошо...
Сестрица покачивалась.
И обняла себя.
Глаза ее потемнели, кожа сделалась бела, а губы обзавелись синей каймой весьма характерного вида.
- Она же... она называла меня никчемной... что бы я ни делала... все равно никчемная... я просто хочу уйти... от нее...
- И думаешь, что титул поможет?
Нет, с титулом и имуществом я все рано просто так не расстанусь, но во поддержание беседы и понимания мотивов ради... сила клубилась.
Того и гляди выплеснется, оформляясь в стихийное проклятье.
Вон и Диттер сунул руку в карман.
Напрягся.
- Тебе помог... она получит деньги и отстанет... или я куда-нибудь уеду... на море... я никогда не была на море...
Сейчас заплачу от жалости.
Я щелкнула пальцами, и облако, добравшееся до стола, заколыхалось. Слабо вспыхнула защита, активируясь, и светящееся покрывало укрыло полки с бумагами. Стол затрещал, но выдержал, как и кресло.
Ишь ты... повадились тут.
Ходят, портят...
Я поманила чужую силу, и та нехотя покачнулась, поползла ко мне. Она была густой и тяжелой, еще неоформившейся, но уже способной искалечить...
- Если тебе нужно только море...
...сила тронула мои ноги, словно обнюхивая, проверяя, достойна ли я ее прикосновения. Поднялась выше... куснула ткань платья, и та осыпалась серым пеплом.
Надо же, какие убийственные у моей сестрицы желания.
Я присела и сунула в темное нутро шара руки.
Ешь.
Если сможешь.
Я вот тебя - вполне... я впитывала чужую силу, а с нею и темные эмоции, разрушавшие душу. Сколько здесь всего... и гнев, и боль, и обида... и желание смерти... а с виду такая курица беспомощная.
- Я хочу получить то, что мне полагается! - Летиция сделала движение рукой, легкое, едва заметное, и черный шар вспыхнул темным же пламенем. Оно вцепилось в мои руки, вгрызаясь в кожу сотней игл. И если бы я могла чувствовать боль, я бы закричала.
А так...
- Глупенькая, - я втягивала силу, которой не становилось меньше, а главное, что, похожая на спонтанный выброс, она все-таки имела внутреннюю структуру. - Кто ж так убивает?
Сила наполняла мое тело.
И оставалась внутри.
Ее было много, но...
...я пила.
Не кровь, конечно, но тоже неплохо... темная-сладкая... прелесть моя... я тянула и тянула, и темные нити светлели, распадались.
Жилищный вопрос не только москвичей испортил. Вот и здесь свела судьба под одной крышей честную советскую ведьму, двуипостасного, птицу-гамаюн да еще диву с ребенком. И это не считая людей обычных, которым и без нелюдей нелегко приходится. А тут еще на освободившуюся жилплощадь, которая многих манила, новый жилец появляется. Он молод, одарен и при погонах. Хорош собою и, самое главное, возмутительно холост. И появление его грозит нарушить хрупкий коммунальный мир, ведь с мужчинами после недавней войны еще сложнее, чем с жилплощадью.Вот только Астре этот жилец весьма подозрителен.И она честно старается держаться от него подальше.
Что делать старой деве, если жизнь не слишком ладится? Завести кота. А потом еще сорок. Попасть в другой мир. Обжиться в зачарованном доме. Свести знакомство с призраком бывшего хозяина. Посеред ночи прогуляться в зачарованный лес и спасти добра молодца. Помочь соседям и людям простым, ведьмовской помощи жаждущим. И заодно уж пристроить четыре десятка котов в добрые руки. Благо, в этом мире о котах и не слышали. Ничего, Стася справится. Наверное. Двухтомник.
Что делать, если в родном селе женихов достойных днем с огнем не найти, а замуж хочется? Ответ прост: предстоит Зославе дорога дальняя и дом казенный, сиречь Акадэмия, в коей весь свет царствия Росского собрался. Глядишь, и сыщется серед бояр да людей служивых тот, кто по сердцу придется внучке берендеевой. А коль и нет, то знания всяко лишними не будут, в Барсуках-то родных целительница хорошая надобна. Вот только приведет судьба Зославу не на целительский факультет, а на боевой, что девке вовсе неприлично.
Если вас вернули в мир живых, значит, это кому-то нужно. Во всяком случае, у меня самой не было ни малейших причин воскресать. Впрочем, жаловаться я тоже не собираюсь, хотя родственники, уже поделившие мое состояние, возвращению не обрадовались. И не только они. Мое воскрешение милостью Плясуньи, покровительствующей нашему роду, неожиданно затронуло слишком многих. В числе их и давний враг нашего рода, почти истребивший его, и члены таинственной секты «Черного лотоса», проповедующей право сильных убивать, и даже древние такхары, желающие извести всех, кто поклоняется моей богине. И что мне делать? Смириться с нынешним моим состоянием. Выжить. Найти и наказать виновных, исполняя божественную волю.
Тельма знала: она должна стать лучшей в своем деле, если хочет добиться справедливости и доказать, что ее мать, прекрасная Элиза, была убита. Мэйнфорд знал: рано или поздно он окажется в сумасшедшем доме, ведь проклятие семьи не отменить. И что за беда, если безумие поразит не только его, но и весь город? Кохэн, масеуалле-изгнанник, знал: старые боги не ушли, как бы ни хотели того новые хозяева мира. И дверь в Бездну, где они заперты, вот-вот откроется. Достаточно одной капли крови. Кто ее прольет? Не важно.
Маргарита знала, что в этой жизни ничего не достается даром. И если уж выпал шанс изменить свою жизнь к лучшему, то надо держаться за него и руками, и ногами, и новообретенным даром. А то, что окружающие насчет этого дара и самой Маргариты имеют собственные планы, так это исключительно их проблемы.
Тучи сгущаются над школой, когда всплывают некоторые подробности о прошлом соревновании. Алекс получает новую работу и празднует шестнадцатый день Рождения, а также внезапно становится объектом страсти и, как всегда, оказывается в самом эпицентре бури. Еще больше мрачных тайн, ужасающих секретов и тяжелых испытаний, поджидающих ее там, где она меньше всего их ждет. «Чуден сей мир, дитя мое», — скажет ей тот, с кем вы еще не знакомы. Увы, он знает о нем куда больше, чем она…
Предыдущие поэтические сборники: «Венок из белладонны» издан в 2012 «На грани» издан в 2013 Третья книга «Semita» – собрание стихотворений за 2014/2015.
Мира, который привыкли видеть люди, больше нет. На Землю опустился сумрак, такой плотный, что порой кажется, будто на планете царит вечная ночь. Кланы Носферату зверствуют во всех городах, уничтожая людей тысячами. Огромные кровожадные твари выходят из-под земли, убивают людей не из-за голода, а потворствуя своим кровавым забавам. Человечество на грани вымирания, и может обрести защиту только в городе Вардер, что стоит на месте павшего Брана. Единственной надеждой человеческой расы, да и всего мира в целом, является юный предводитель клана сопротивления.
Гелион — это волшебный мир, переживший настоящий апокалипсис. Древние люди и высшие вели жестокую войну сотни лет и полностью уничтожили свою планету, лишь великая магия не позволила миру погибнуть окончательно. Теперь Гелион полон летающих островов, а современные люди уже и не помнят каким был этот чудесный мир до Раскольной Войны. Прошли сотни лет, и император Черного Солнца решается на небывалый поступок — завладеть машиной Фарруна, которая сможет объединить расколотый мир воедино. Однако не всегда добрые помыслы оказываются таковыми.
Трактаты о философии и политике, постмодернистские повести и рассказы с понятным смыслом, рассуждения и критические статьи о литературе, стихи и поэмы на русском и английском языках, сочиненные в период с января 2014 по декабрь 2016 года московским школьником. .
«Красивее всего – простота. Честнее всего – простота. О самом главном обычно говорят без пафоса. А самое важное кроется в мелочах. Деревенский дом, старая городская улица, мамина колыбельная, детский рисунок – всё это НЕшедевры. Но мы любим их гораздо больше красивых и совершенных вещей. Мы живём среди НЕшедевров и делаем их сами. Я пишу НЕшедевры с семи лет. Это мой способ сказать миру что-то важное».