Мерседес из Кастилии - [33]

Поутру отклонение магнитной стрелки выразилось еще более ясно. Море, на большом протяжении покрытое пловучими травами, и еще кое-какие признаки и приметы, казалось, подтверждали близость земли. Так как море было спокойно, как тихое озеро или пруд, то суда эскадры могли итти на расстоянии всего нескольких саженей друг от друга.

— Сеньор адмирал, — сказал Мартин-Алонзо, — мне кажется, что эти травы походят на те, что растут обыкновенно у устьев больших рек, и эта гладь поверхности моря тоже как-будто говорит о близости реки!

— Проверить это предложение не трудно: пусть зачерпнут ведром воды из моря, а мы попробуем ее на вкус!

Пэпэ опустил на веревке ведро, и вместе с клочком травы попался небольшой краб.

— А вот вам и еще новое доказательство близости земли! — воскликнул Колумб, держа животное между указательным и большим пальцами правой руки. — Эти животные никогда не удаляются дальше, как на восемьдесят лье от берега. А вот там летит одна из тех белых птиц, которые никогда не ночуют на воде. Что меня особенно радует, — добавил Колумб, — так это то, что все эти признаки идут и плывут к нам с запада.

На всех трех судах раздались веселые возгласы; все верили в близость земли; сотни уст тянулись к ведру с водой, и всем казалось, что эта вода менее солона, чем обыкновенная морская вода. Всеми овладела такая детская радость, что все тревоги и сомнения, вызванные отклонением компасных стрелок, были совершенно забыты; даже сам Колумб, поддавшись общему увлечению, поверил, что он близок к какому-нибудь большому острову, лежащему на полпути между Европой и Азией. Уступая желанию экипажей, адмирал приказал поставить по ветру паруса на судах, и все суда пошли, обгоняя друг друга, на розыски предполагаемого острова. Вскоре суда растянулись на значительном расстоянии друг от друга; «Пинта» опередила все остальные, и весь день на всех трех судах царили радость и веселие.

Кругом был все тот же безбрежный океан.

Глава XIX

С наступлением ночи «Пинта» убавила паруса, чтобы дать возможность остальным судам эскадры подойти к ней. Взоры всех были обращены на запад, где все еще надеялись увидеть землю. Но ночь спустилась на землю, и все оставалось попрежнему. Компасная стрелка попрежнему продолжала все более отклоняться, и суда шли дальше на юг, хотя и считали, что идут на запад.

В полдень, когда оканчиваются обыкновенно морские сутки, оказалось, что флот Колумба опять ушел на большое расстояние от Европы, но земли все еще нигде не было видно.

Пловучих трав больше не было, а вместе с ними исчезли и тунцы, которые питаются продуктами подводных мелей и потому держатся в тех местах, где мели тянутся на громадном протяжении. «Пинта», как самое быстроходное из судов, к полудню значительно ушла вперед и потому должна была лечь в дрейф, чтобы дать подойти адмиральскому судну, и когда оно подошло, Мартин-Алонзо стоял с шляпой в руке, ожидая возможности заговорить с адмиралом, стоявшим на юте «Санта-Марии».

— Сеньор дон Христофор! — радостно воскликнул он. — Есть новые признаки близости земли: мы видели целые стаи птиц, летевших впереди нас, да и облака там, на севере, кажутся такими густыми и тяжелыми, как будто плывут над землею!

— Вести ваши хороши, досточтимый Мартин-Алонзо, но все, на что мы можем рассчитывать здесь, это какая-нибудь группа островов, потому что до берегов Азии, по моим расчетам, еще далеко. Под вечер эти облака, вероятно, примут еще более определенные очертания; я склонен думать, что и вправо, и влево от нас лежат какие-нибудь острова, но наше назначение — не острова, а Катай, и мы не можем уклоняться от нашего пути.

— Разрешите мне, адмирал, уйти вперед с моей «Пинтой», чтобы мы первые могли увидеть берега Азии; я не сомневаюсь в том, что мы увидим их еще до рассвета!

— Идите, но я считаю нужным предупредить, что вы не увидите так скоро этих берегов. Однако, так как в этих краях каждая земля будет открытием, потому что до нас никто еще не был в этой части океана, то тот, кто первый увидит ее, будет достоин награды, и я даю разрешение вам и каждому желающему открывать здесь хоть сотни островов и материков!

«Пинта» ушла вперед. Перед закатом она снова легла в дрейф, чтобы дать подойти остальным судам эскадры; в этот момент облака в северной части горизонта представляли собою такую густую темную массу, что воображение легко могло нарисовать среди них леса и горы, долины и мысы.

На следующий день, впервые с тех пор, как они попали в полосу пассатных ветров, ветер был слабый и переменчивый; на небе собирались тучи и стал накрапывать дождь; суда стояли близко друг к другу, и шлюпки часто поддерживали сообщение между ними.

— Сеньор адмирал, — сказал Мартин-Алонзо, взойдя на палубу «Санта-Марии», — я явился по единогласной просьбе моего экипажа просить вас, чтобы вы приказали эскадре итти на север, где, как мы полагаем, лежит земля!

— Ваша просьба естественна, мой милый Мартин-Алонзо, и высказана вами прилично, но, к сожалению, я не могу исполнить ее! — отвечал Колумб. — Весьма вероятно, что, пойдя на север, мы сделаем достойное внимания открытие, но вместе с тем мы уклонимся от нашей цели. Катай на западе, и мы предприняли эту экспедицию не с тем, чтобы открыть новые группы островов, подобно Канарским или Азорским, а для того, чтобы доказать, что земля кругла, чтобы совершить путешествие вокруг земного шара. Вот наши задачи!