Мерлин. Моргана. Артур - [83]

Дорога наконец вывела к обширной и почти совершенно круглой поляне. В пятистах футах от первого ряда деревьев возвышалась земляная насыпь, которая полностью заросла высокой травой и тем самым укрепилась, избежав обвала. Ее огибал ров, куда поступала проточная вода из реки, успешно противостоявшей натиску растительности. За насыпью была видна прогнившая, изъеденная влажностью и древесными жучками ограда. Лесная дорога заканчивалась у перекинутого через ров моста, который вел к массивным и полностью сохранившимся двустворчатым воротам, через которые только и можно было проникнуть внутрь. Ворота были закрыты. Всадник остановил своего коня на мосту.

— Ни шагу дальше! — крикнул из-за ограды чей-то голос. — Ты под прицелом лучника. Назови свое имя!

— Я — Гавейн, сын короля Лота Орканийского и Моргаузы, принцессы Логрской, племянник короля Артура и пэр Круглого Стола. Вот и все мои титулы.

— Входи, господин. Мы ждали тебя.

Ворота распахнулись, и Гавейн вступил в пределы Долины Откуда Нет Возврата — владения Морганы во время первого изгнания в Арморике, оставленного ею и ее подданными девять лет назад, когда ей пришлось навсегда переселиться на остров Авалон. Прежний владелец — беноикский король Бан — оставил Долину Откуда Нет Возврата в запустении, поскольку все его мысли и силы были поглощены войной, а захватчик Кладусас о ней не ведал, ибо она находилась в самой гуще Броселиандского леса и вот уже целое десятилетие подвергалась нападению другого захватчика — природы, которая с терпеливым упорством отвоевывала потерянные земли. За оградой предстало то же зрелище отступления и захвата. Поля и луга, сады и виноградники стали почти неразличимыми под густыми зарослями кустов, крохотных деревьев, папоротников и диких злаковых растений, переплетавшихся над скрытыми от взора оросительными каналами, но вода из реки, как и во рву, все еще продолжала течь с журчанием, которое возвещало слуху то, что было уже недоступно зрению. Лишь дворец Морганы, ферма и несколько участков земли пребывали в хорошем состоянии, из чего можно было сделать вывод, что владение отчасти еще используется людьми.

Гавейн спрыгнул с лошади, бросил поводья одному караульному и последовал за другим в большую залу дворца. Там собралось около ста человек — бывшие воины Бана и Богорта, уцелевшие во время заключительной резни полгода назад и укрывшиеся в Долине Откуда Нет Возврата, чтобы не подчиняться ненавистному Клаудасу. Питались они тем, что похищали в набегах и что давала земля. Иногда им приносили продукты крестьяне, жившие у западной кромки Броселиандского леса и сохранившие верность памяти своих погибших королей.

— Я не ожидал, — весело произнес Гавейн, — что найду столько мышей в этой дыре, столько кроликов в этой норе. Вы, стало быть, продолжаете робко и бездеятельно сопротивляться? Совершаете, подобно этим трусливым зверушкам, стремительные набеги на огороды завоевателя в надежде, что он обратится в бегство из-за нехватки овощей?

— Мы бились целых семь лет, господин, — отозвался один из воинов, с трудом сдерживая умеряемый почтением гнев, — и никому, даже тебе, не позволено ставить под сомнение нашу доблесть. Из армии Бана и Богорта уцелела едва ли тысяча человек, которые большей частью разошлись по домам, смирившись с вражеским игом и покорившись захватчику. Мы же пришли сюда не для того, чтобы зарыться в землю, но сохранить свободу. Как ты думаешь, что может поделать какая-то тысяча с бесчисленным воинством Клаудаса, которого мы не смогли одолеть и тогда, когда нас было в десять раз больше? Лучше бы нам прислали на помощь десять тысяч вооруженных логров, чем одного такого, как ты, который явился оскорблять нас.

— Вижу, что я совершенно не гожусь для посольства, — сказал Гавейн, — ведь я хотел не унизить вас, а только подстрекнуть, но у меня ничего не вышло. Однако я постараюсь исправиться и, чтобы доказать свои добрые намерения и силу раскаяния, не стану рубить тебе голову, а просто отвечу.

И он изложил им план Артура. Они сочли слишком долгим срок, потребный для обучения Ланселота, Лионеля и Богорта. Но все они были молоды и, осознав, что в назначенное время смогут сражаться во главе своих сторонников, согласились.

— Здесь не оставайтесь, — добавил в заключение Гавейн. — Возвращайтесь домой, как сделали ваши братья по оружию, и вместе с ними распространяйте мятеж — в умах, а не на деле, ибо Клаудаса следует постепенно усыпить этим обманчивым спокойствием. Когда же королевская армия переправится через море, он будет захвачен врасплох и ему придется набирать воинов в спешке — не только в Пустынной Земле, но также в Беноике и в стране гонов. Тогда все вы добровольно явитесь к нему. Он вас вооружит. И как только обе армии встанут друг против друга, вы присоединитесь к логрскому войску, что обескуражит его сторонников. Я буду приходить сюда за новостями каждый год, в это же время.

Через два дня Гавейн стоял на беноикском берегу, неподалеку от обугленных развалин крепости Треб, где четыре года назад погиб король Бан. Далеко в море, на севере, из воды поднимались высокие гранитные скалы Авалона, похожие на гигантскую крепость, построенную богами или титанами, и способные отразить яростный штурм как волн, так и людей, посмевших посягнуть на неприкосновенные владения Морганы.