Мерлин. Моргана. Артур - [75]
Артур в задумчивости посмотрел на него, затем улыбнулся.
— Ты помнишь, Мордред, — сказал он, — наш первый разговор? Идея для человека или идея для идеи… Стол и империя — не абстрактная идея. В них воплощается человек Логриса, который начал меняться во исполнение мечты Мерлина. Но это всего лишь человек, не более. В нем сочетаются идеи и чувство, плоть и кровь. Отделенная от плоти идея взывает, чтобы я укрылся от боя, согласно твоему желанию. Но логрская плоть требует, чтобы я сражался за нее, иначе перестану я понимать идею и даже стану ее врагом. Если же идея и плоть начнут враждовать, рано или поздно кто-нибудь из них убьет другого. В свою очередь, уцелевший неизбежно умрет, ибо они живут друг другом. Какая опасность больше? Рискнуть жизнью в бою или же умереть наверняка в случае бегства?
На лице Мордреда вновь выразилось то детское смятение, которое он ощущал в начале своего пребывания в Кардуэле, когда метался между отрицанием законов тела, сердца и чувств, что было внушено ему Морганой, хотя в ней самой они проявлялись в крайней степени, — и защитой их устами Мерлина и Артура, воплощавших для него самый высокий идеал.
— Тогда, — сказал он, — позволь мне биться рядом с тобой и разделить твою судьбу. Ибо мне нет смысла жить, если ты умрешь.
— Я тронут твоей любовью, Мордред, и не имеет значения, кого ты любишь — реального Артура или же свое представление о нем. Но мне ты не нужен. Ты нужен своим всадникам. И ты займешь предназначенное тебе место, возглавив их. Это приказ. А теперь, взяв пример с твоих собратьев-воров, ложись спать. Я сам разбужу тебя, когда покажется враг.
— Я не чувствую никакой усталости и совершенно не хочу спать.
— Положительно, у тебя нет тела. Из чего ты сотворен?
— Из твоей крови. И молю Бога, чтобы эта логрская кровь вытекла из моего тела, которого, по твоим словам, у меня будто бы нет, а не из твоего.
И Мордред повернул коня.
Прошло семь часов. И вот галопом вернулись караульные, которых Артур поставил следить за продвижением врага. Чуть позже показались пиктские воины: они шли, сбившись в кучи, быстрым шагом, с воплями, обуреваемые жаждой убивать. Их обнаженные торсы, лица и руки были расписаны синей краской, и походили они на демонов, вылезших на свет из недр своей пропитанной суевериями земли. Вооружены они были деревянными щитами, пиками для дальнего боя, дубинами и ножами — для ближнего. Они ринулись прямо на выстроившихся в ряд логрских всадников, которые по знаку короля разошлись по флангам, разделившись на две группы по три тысячи человек: одной командовали Артур и Кэй, второй — Мордред и Гавейн. Перед пиктами оказалась укрепленная деревянными брусьями насыпь, за которой их ожидали пехотинцы оркнейской армии под командованием Ивейна. Пикты хлынули на них, подобно ударившей в дамбу волне, грозя затопить их. Но сзади уже соединились обе группы логрских всадников, так что пикты оказались полностью окружены. С гибкостью и яростью хищников они бросались на лошадей, кололи им ноздри пиками, пытались вспороть брюхо ножами или перебить колени дубинами. Всадников же хватали за ноги или подцепляли за пояс, чтобы стащить вниз. Оркнейские воины отражали нападавших пиками, а их стоявшие поодаль лучники убивали врагов прицельно. После первой же атаки почти все всадники лишились копий, которые остались в телах или в щитах противников. Те из них, кто не был убит на месте, вырывали застрявший наконечник и с презрительным смехом ломали древко копья о колено. Тогда Артур выхватил меч и устремился в плотные ряды пиктов. Рядом с ним был только Кэй, ибо он никогда не покидал короля во время боя. Меч Артура — самый прекрасный в Логрисе, подаренный ему Мерлином в день вступления на престол, — отражал все удары, проникал в любую брешь, описывал столь стремительные круги, что уследить за ними глазом было невозможно, с необыкновенной легкостью отсекал головы и конечности, пробивал шеи и животы. Меч Кэя, не такой ловкий, не такой быстрый, но почти такой же мощный, опускался и поднимался с завидным постоянством, взламывая одни лишь черепа. Вокруг короля образовался кровавый круг, куда тут же хлынули новые враги. Смертельно раненный конь Кэя рухнул на землю, всадник тоже упал и тут же вскочил, но в этот момент на шлем его обрушилась дубина, и он повалился замертво. Артур, спрыгнув со своего жеребца, прикрыл Кэя своим телом, как щитом, защищая его с такой неистовой яростью, что испуганные враги подались назад и предоставили ему тем самым передышку. Не желая воспользоваться ею, он сам ринулся на них. Гавейн, который находился довольно далеко и выкашивал пиктов целыми рядами, крикнул сражавшемуся рядом Мордреду:
— Похоже, король ищет смерти.
И оба, дав шпоры лошадям, обрушились на лавину пиктов, сомкнувшуюся вокруг Артура. Добравшись до него, они спешились, и бой возобновился с еще большим ожесточением, ибо враги, видя перед собой тех, кто воплощал разум, душу и доблесть Логриса, бросили против них лучшие силы в надежде обрести с их смертью победу. Вдали сражение почти прекратилось, поскольку прочие участники битвы в недоверчивом изумлении смотрели, как три лучших воина империи, словно неуязвимые богатыри, раз за разом отбивают бешеные атаки противника, оставляя широкие кровавые бреши в его рядах. Тогда образовалась последняя волна из тех пиктов, что решили прекратить бессмысленную борьбу у границы, чтобы сразиться в последней решающей схватке. Но Ивейн повел в атаку своих воинов, чей строй походил на копье, наконечником которого был он сам: перебравшись через насыпь, он сумел пробиться к Артуру, Мордреду и Гавейну, тогда как его пехотинцы присоединились к уцелевшим королевским всадникам. Вместе они вновь окружили врагов. Пикты сбились в кучу в центре поля, и в битве наступило затишье. Противники смотрели друг на друга, стараясь сосчитать одновременно и своих, и чужих. Артур потерял две тысячи человек — треть своей кавалерии, которой пришлось выдержать самый яростный натиск на открытом пространстве. Ивейн, благодаря укреплениям и своему тактическому гению, потерял не более пятисот воинов. Пикты оставили на поле боя двенадцать тысяч — убитых или неспособных сражаться. Это означало, что обе армии почти сравнялись числом, но не доблестью, ибо при таком соотношении потерь пиктам грозило полное истребление.
Диапозон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. Мини-роман «Архипелаг» — это каскад парадоксов. Причудливоестечение обстоятельств в один день изменяет жизнь троих героев: неприступной хозяйки аристократического колледжа, гениального, но безобразного библиотекаря и честолюбивого юнца ученика.
Изысканно-ироничная проза Мишеля Рио — блестящий образец новейшей европейской словесности. Российскому читателю хорошо известны его романы. Диапазон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел именно как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. «Неверный шаг» — история со множеством неизвестных, сочетающая в себе черты классического детектива и философского романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«След варяжской ладьи» — это второй из шести историко-приключенческих романов о события VII–VIII века н. э, возможно происходивших в верховьях реки Волги. Варяжская дружина берет дань с селения и уводит с собой сестер — Кайю и Эльви. Это видят жители соседней деревни и пытаются их спасти. Пользуясь темнотой, они похищают варяжское судно. Вскоре обнаруживается, что вторая девушка, находящаяся на ладье — это не Эльви, а, очень похожая на нее, дочь варяжского ярла. Вот о тех приключениях, которые выпали на долю участников этих событий и рассказывает этот роман.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Данное произведение является продолжением романа «Операция «ЭЛЕГИЯ». Сентябрь 1941 года. Жестокая война набирала свои смертоносные и разрушительные обороты. Все лето, несмотря на отчаянное сопротивление Красной армии и понесенные большие потери, немецко-фашистские войска продвигались к Москве. Руководством СССР было принято решение о переброске хранившегося в Москве стратегического запаса драгоценных металлов вглубь страны. Главный герой Ермолай Сергеев, выйдя из госпиталя, становится участником спецоперации под кодовым названием «Призрак». Многие силы, включая иностранные, хотели бы заполучить масштабный золотой запас страны.
Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Ж.М.Г. Леклезио недавно стал обладателем Нобелевской премии по литературе, и естественно, что самые разные его книги вызывают сейчас широкий читательский интерес. Он не только романист, но и блестящий эссеист, своего рода поэт эссеистики, и эта посвященная кино книга — прекрасное тому подтверждение. Завсегдатаи киноклубов (каковых немало и по сей день) и просто киноманы с удовольствием обнаружат, что западная интеллигенция «фанатела» по поводу тех же фильмов, что показывались на «музейных» просмотрах в России.
Новеллы французского писателя Андре Пьейра де Мандьярга завораживают причудливым переплетением реальности и фантазии, сна и яви; каждый из семи рассказов сборника представляет собой великолепный образчик поэтической прозы.
Профессор орлеанского Института изобразительных искусств, директор Архива Модильяни в Париже и Ливорно, Кристиан Паризо представляет Амедео Модильяни не только великолепным скульптором, живописцем и рисовальщиком, но прежде всего — художником редкостного обаяния, каковым он остался в истории мирового искусства и в памяти благодарных потомков. В книге дана широкая панорама жизни парижской богемы, когда в ее круг входили знаменитые художники XX века — Пикассо, Брак, Сутин, Бранкузи, Шагал.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.