Мэрилин Монро. Жизнь и смерть - [13]

Однажды воскресным утром, когда я кружила по прилегавшим к вокзалу улицам в поисках очередного проповедника, ко мне обратился парень в солдатской шинели.

„Помогите инвалидам войны, — сказал он. — Дайте изуродованным войной героям шанс выжить“.

В руках у него был ящик, полный карточек с наклеенными на них небольшими жестяными звездочками.

„Пять серебряных звездочек за пятьдесят центов, — продолжал солдат. — Купите и подарите своим друзьям, чтобы они помнили о наших раненых ветеранах“.

Я заметила, что парню лет двадцать пять и он говорит с серьезным выражением лица.

„Простите, но я не могу ничего купить, — сказала я ему. — У меня совершенно нет денег“.

„Всего пятьдесят центов, — настаивал он. — Только и всего — пять звездочек за пятьдесят центов. Разве вы не хотите помочь искалеченным ветеранам?“

„Я бы очень хотела, — ответила я, — но у меня нет даже на трамвай. Мне придется идти домой пешком“.

„Не может быть. У вас нет даже десяти центов?“

„Сегодня нет, — ответила я. — Я получу немного денег завтра, и если я тогда вас увижу, я с удовольствием куплю ваши серебряные звездочки“.

Я заметила, что мы идем вместе. Он закрыл ящик с карточками.

„Я не позволю вам купить эти звездочки, если мы встретимся“, — внезапно заявил он решительным голосом.

„Почему?“

„Да потому что это обман. Деньги не идут раненым солдатам. Половину пожертвований получаю я, а остальное забирает парочка мошенников, на которых я работаю. Куда вы сейчас?“

„Иду послушать проповедника где-нибудь на углу“.

„Один такой работает в двух кварталах отсюда. Я там уже был и собрал три доллара“.

Я промолчала.

„Я действительно ветеран войны, — продолжал солдат. — Это правда. Я воевал во Франции и Германии. Пехота. Почему я работаю на этих мошенников? Да потому что не могу вернуться домой. Мой папаша зовет меня, но я не хочу“.

„Почему же вы не хотите?“

„Отец считает, что я должен работать на его ферме, — пояснил солдат. — Он фермерствует в Огайо. А я сказал ему: „Не желаю быть жалким фермером и провести жизнь впустую, как ты“. Мы сцепились, и я удрал. Некоторое время лодырничал, а потом встретил этих проходимцев со звездочками. Они поставили мне пару кружек пива, и я вступил с ними в долю. Это легкие деньги“.

Некоторое время мы шли молча. Потом он остановился.

„Давай постоим здесь, я хочу спросить тебя кое о чем“.

Мы стояли перед продуктовой лавкой. И он первый раз мне улыбнулся.

„Вот что я хочу тебя спросить, — сказал он. — Не выйдешь ли ты за меня замуж?“

Я не ответила.

„Нет, серьезно! — заволновался парень. — Если ты выйдешь за меня, я вернусь с тобой на ферму к отцу. И стану фермером. Это не так уж плохо. Там есть городок неподалеку, милях в двадцати. Что ты на это скажешь?“

„Ты даже не знаешь, кто я и что я“, — ответила я.

„Ты мне нравишься, — сказал он. — Я встречал многих девушек. В тебе есть что-то такое, что мне по душе. Ты не такая, как все“.

„Нельзя предлагать первой встречной выйти за тебя замуж, — сказала я, — не то у тебя будет масса неприятностей“.

„Каких неприятностей?“

„А что, если она плохой человек, или даже преступница, или что-то в этом роде?“

Он посмотрел на меня долгим взглядом и ответил:

„Ты не преступница или что-то в этом роде. Я готов рискнуть. У меня хватит денег, чтобы добраться до фермы. Ну так как — пойдешь за меня?“

Я покачала головой, мне было трудно говорить. Сердце заныло в груди. Этот молодой солдат, продававший фальшивые карточки, был так пронзительно одинок, что мне хотелось разрыдаться.

Я сжала его руку и сказала: „Я не могу выйти за тебя замуж“ — и быстро ушла. Он не пошел за мной.

Когда я оглянулась, я увидела, как он открыл крышку своего ящика и направился к толпе на ближайшем углу».

* * *

«Ты сидишь одна. За окнами вечер. Вереницы машин, шелестя дорогими шинами, мчатся вдоль Голливудского бульвара. Они напоминают бесконечную череду светлячков. Ты голодна и ты убеждаешь себя: „Диета полезна для талии. Нет ничего прекраснее, чем плоский живот“.

И ты громко повторяешь задание учителя дикции: „Ариадна поднялась со своего кресла в снегах акракаронианских гор“.

И еще:

„Здравствуй, дух веселый!

Взвившись в высоту,

На поля, на долы,

Где земля в цвету,

Изливай бездумно сердца полноту!“[13]

Каждый урок стоит доллар. За доллар можно купить пару чулок или один гамбургер. Но ни колготки, ни гамбургер никогда не сделают тебя актрисой. Уроки дикции могут. Так что с голыми ногами и пустым желудком ты повторяешь согласные: „Здравствуй, дух веселый…“

Глядя на голливудскую ночь, я часто думала: „Наверное, тысячи девушек сейчас сидят в одиночестве, мечтая, как и я, стать кинозвездой. Но меня это не тревожит, потому что моя мечта самая сильная“.

Чтобы сильно мечтать, не нужно знать ничего особенного. Я ничего не знала об актерском мастерстве. Я не прочитала ни одной книги об этом, не пыталась играть и ни с кем не обсуждала эту тему. Мне было стыдно признаваться в своей мечте тем немногим людям, которых я знала. Я говорила, что надеюсь зарабатывать на жизнь, став моделью. Я звонила во все модельные агентства и время от времени получала работу.

Но я никогда не расставалась с моим секретом — мечтой стать актрисой. Это все равно как сидеть в тюремной камере и смотреть на дверь с надписью „Выход здесь“.