Мэрилин Монро - [2]

Разгулявшаяся и вошедшая во вкус Делла оттягивала момент вступления в брак вплоть до того времени, когда ей исполнилось двадцать два года, что в ту пору считалось довольно-таки изрядным возрастом для обручения и замужества девушки. В 1898 году на жизненном пути ей встретился Отис Элмер Монро — маляр, занимавшийся ремонтом жилья, который был на десять лет старше Деллы и недавно приехал в Миссури из штата Индиана. У Отиса, как и у отца Деллы, были более высокие притязания, устремления и наклонности, нежели занятие простым физическим трудом. Он упорно утверждал, что в один прекрасный день бросит свое ремесло и станет изучать искусство в Европе, и развлекал Деллу разговорами о французских художниках и о парижской «Belle Epoque» [«прекрасной эпохе»], известных ему по гравюрам в иллюстрированных журналах.

После периода обязательного тогда ухаживания, во время которого будущий жених сделал формальное предложение, Делла Мэй Хоген и Отис Элмер Монро в конце 1899 года поженились. Ее фотография, относящаяся к этой поре, показывает женщину среднего роста, с бодрым и свежим округлым лицом, темными глазами, почти суровыми чертами и в нестандартной позе, не имеющей ничего общего с чрезмерной скромностью. Никакого фотоснимка Отиса не сохранилось, но Делла описала его как мужчину со светлой кожей, рыжеватыми волосами и глазами орехового цвета. По ее позднейшим словам, он был «весь из себя элегантный и всегда одевался как джентльмен — или, по крайней мере, как камердинер». После неудачного падения из-за какого-то происшествия его левая щека оказалась украшенной шрамом, в результате чего у Отиса был задорный, боевитый и немного романтический облик. Делла, по-видимому, считала своего мужа дамским угодником, а также человеком сильным и повидавшим большой мир, где ему довелось лицом к лицу столкнуться со всевозможными опасностями.

Вскоре после свадьбы Отис велел Делле упаковать весь их нехитрый скарб. Он принял предложение поработать на мексиканской государственной железной дороге, поскольку это гарантировало ему более высокие заработки, нежели эпизодические работы по покраске домов. Молодая семья поселилась в городке, который позднее был известен как Пьедрас-Неграс (а впоследствии стал называться Порфирио Диас — в честь правившего мексиканского президента) и располагался прямо на границе, неподалеку от селения Игл-Пасс, что в штате Техас. Делла, поначалу страдавшая на новом месте и чувствовавшая себя несчастной из-за того, что пришлось оставить родные края, часто и подолгу простаивала на крылечке перед домом, вглядываясь в мост через реку Рио-Гранде, который вел в Техас. Но она была человеком, легко приспосабливающимся к окружающей ситуации, и быстро примирилась с судьбой, войдя в новую, сотворенную для себя самой роль неофициальной наставницы индейских и мексиканских женщин, для которых ей время от времени приходилось бывать и акушеркой. Осенью 1901 года Делла сама обнаружила, что забеременела, и поутру 27 мая 1902 года принесла на свет ребенка — девочку, которой дала имя Глэдис Перл; пять дней спустя мексиканский судья по гражданским делам выдал ей свидетельство о рождении.

В 1903 году Отис и Делла пришли к выводу, что ничуть не худшую и даже лучшую работу в сфере транспорта ему можно найти в Лос-Анджелесе, где постоянно росло количество трамвайных, троллейбусных и железнодорожных вагонов, необходимых для того, чтобы связать друг с другом различные районы этого быстро разраставшегося города. Весной они перебрались в Калифорнию. Там супруги сняли маленький домишко с одной спальней на Западной тридцать седьмой улице, в центре южной части города, и Отис приступил к работе на железной дороге, принадлежащей фирме «Пасифик электрик». Имея теперь на содержании жену и дочурку, он полностью забросил свои давние мечтания о том, чтобы рисовать акварели на борту жилой баржи, заякоренной где-нибудь на Сене.

В 1905 году Делла родила мальчика, которому дали имя Марион Отис Элмер, и семье понадобилось большее помещение. Из домашних записей вытекает, что на протяжении нескольких последующих лет они вели настоящую кочевую жизнь и в период с 1903 по 1909 год сменили по меньшей мере одиннадцать арендованных меблированных домов или квартир. Хотя Глэдис и Марион не испытывали особых нехваток и не страдали от бедности, все равно при таком отсутствии всякой стабильности и с таким малым количеством вещей, которые дети могли бы признавать своими, малыши росли в атмосфере постоянных перемен и беспокойства. Все время сидя на чемоданах, они, как когда-то и сама Делла, не располагали достаточным количеством возможностей к тому, чтобы завязывать и налаживать прочные, длительные дружеские отношения. Вдобавок Отис частенько не возвращался домой ночевать, а когда Делла начинала выспрашивать, где он был, тот в ответ клялся и божился, что ровным счетом ничего не помнит. Поскольку мужу периодически случалось сильно выпивать, Делла вовсе не удивлялась, что его настолько подводит память. Словом, 1907 год стал для Отиса и Деллы Монро периодом тяжких испытаний.

В следующем, 1908 году как здоровье, так и поведение Отиса, которому был сорок один год, ухудшалось в темпе, вызывавшем среди окружающих обоснованную тревогу. У него отказывала память, нередко он отвечал невпопад; кроме того, Отис страдал сильнейшими головными болями и — что было для него совершенно нетипичным — стал совсем неопрятным. Его прежние припадки бешенства, доводившие, бывало, Деллу и детишек до состояния форменного ужаса и отчаяния, прекратились, но зато теперь он впадал в истерию с приступами плача, сопровождавшимися сильной дрожью конечностей. По крайней мере однажды их шестилетней дочурке Глэдис пришлось со страху на два дня перебраться к соседям.