Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - [26]

— Она была моей первой учительницей, — продолжила Мэрилин, — и, возможно, самым лучшим другом в моей жизни. Поверьте мне, я никогда бы не стала той звездой, какой вы знаете меня сегодня, если бы она не была моей наставницей, не научила меня основам актерского мастерства, не воодушевляла и не поддерживала бы меня. Я была молодой, совершенно необразованной девчонкой из детского приюта, которая не знала ничего о мире искусства, музыки и литературы. Она научила меня всему. Тайная лесбиянка, она влюбилась в меня с первого взгляда и доверилась мне всей душой. Она постоянно пыталась добиться близости со мной. Меня не интересовали такие отношения, но она не принимала «нет» в качестве ответа. Наташа Лайтесс буквально умоляла меня до самого конца.

— Расскажите мне немного о ней, Мэрилин, — попросила я.

— Наташа — была личностью! У нее были темные, живые, задумчивые глаза, и она была такая худая, что все принимали ее за анорексичку. Улыбка так редко появлялась на ее лице, что вызывала у людей изумление. Ее манеры были довольно пафосными, и все слова она произносила так, словно они имели особое значение. Хотя, конечно, чаще всего так и было. Необходимо добавить, что многие люди, связанные с кино и театром, включая меня, считали ее блестящим педагогом. У нее была впечатляющая библиотека книг о театре, которые в течение многих лет я могла свободно просматривать или брать для чтения.

Она родилась в Австрии, училась в Европе у великого Макса Рейнхардта и преподавала драматическое искусство в Голливуде с 1941 года. Хотя она снялась в нескольких небольших ролях, зарабатывать на жизнь как актрисе ей не удавалось. Поэтому, чтобы содержать себя и свою дочь Барбару, она приняла предложение Сэмюэля Голдвина обучать актеров по контракту со студией «Метро-Голдвин-Майер». Слава богу, как педагог она оказалась намного лучше, чем актриса.

Голос Мэрилин слегка потеплел, когда она продолжила:

— В 1948 году ее отправили на студию «Коламбия», чтобы подготовить меня к роли в фильме «Хористки». Вот так начались отношения, с-с-самые важные и продолжительные в моей жизни. — Голос Мэрилин оборвался. — Она п-п-помогала мне готовиться к следующим двадцати фильмам, до 1955 года, когда я начала сниматься в комедийной мелодраме «Зуд седьмого года». Вы поняли меня правильно. Она прошла со мной через двадцать ролей!

Ее глаза наполнились слезами.

— Она была мне как мать и заменила мне семью, которой я никогда не имела. Она вкладывала и сердце, и душу в мою карьеру в то время, когда никто другой не проявлял ко мне никакого интереса. Ей хватило смелости все поставить на неизвестную, неуклюжую девчонку-заику, которая мечтает стать актрисой. Она помогала мне развивать и проявлять мои таланты и ум, мое стремление к знаниям о мире искусства и театра. — Теперь Мэрилин открыто плакала, но продолжала свой рассказ сквозь слезы: — С профессиональной точки зрения она научила меня жестикуляции, ораторскому искусству, дикции, грациозности и правильному дыханию. Благодаря ей я стала говорить более естественно. Наташа всегда говорила, что «регистр голоса выражает многообразие человеческих чувств, потому что каждая эмоция требует соответствующей голосовой модуляции». С самого начала нашего сотрудничества она проводила со мной интенсивные курсы подготовки перед каждым прослушиванием. Мы вместе работали трое суток, не перерываясь, чтобы подготовить меня к повторному кастингу для криминальной драмы «Асфальтовые джунгли», которая стала реальным началом моей карьеры. Когда я получила роль в этом фильме, Наташа фактически ушла со студии «Коламбия», чтобы заниматься со мной всеми днями. Она рисковала собственными средствами к существованию и благополучием своей дочери, чтобы я могла добиться успеха. Это был величайший дар. Благодаря Наташе я узнала, что такое истинная любовь и преданность.

Но, — продолжала Мэрилин, — между нами существовала одна большая проблема, которую мы так и не смогли разрешить. Наташа была гомосексуальна. Она не просто любила меня. Она сходила по мне с ума. Она никогда не переставала домогаться меня, и это чрезвычайно раздражало. Она была полна решимости добиться своего.

Вообразите, как бы вы себя чувствовали, если и день, и ночь вас пытался бы затащить в постель тот, с кем вы не желаете заниматься сексом? Какое-то время я думала, что терпеть ее домогательства — это цена, которую я вынуждена платить, чтобы продолжать пользоваться ее услугами. Но в конце концов, я получала столько, сколько хотела, и поэтому решила раз и навсегда не поддаваться, независимо от последствий.

Однажды ночью она внезапно схватила меня и сказала:

— Мэрилин, я хочу любить тебя.

Я не раз оказывалась в подобной ситуации и знала, что должна проявить определенную жесткость и дать ей понять, что настаивать бесполезно. Поэтому я резко оттолкнула ее руки и твердо произнесла:

— Наташа, ты не должна меня любить. Просто учи меня.

В ту же ночь мне приснился короткий приятный сон, в котором мудрая женщина, которая, кстати, была похожа на вас, сказала мне: «Любить значит учить». Я рассказала Наташе свой сон и обратилась к ней с просьбой: