Мэри, Мэри - [2]

Но теперь надо смотреть в оба, ушки на макушке.

«Для Мэри, Мэри, упрямой Мэри».[1]

Конечно, никто не поймет этого, кроме него. По крайней мере пока.

Глава 2

«Сумеешь совершить это еще раз, но уже спокойно, на холодную голову? — постоянно спрашивал он себя после трех убийств в Нью-Йорке. — Может, ты думаешь, что лучше остановиться сейчас, в самом начале? Ты действительно так думаешь?»

Рассказчик выжидал — почти пять месяцев добровольной пытки, навязанной ему чутьем профессионала, дисциплиной или трусостью, — пока не осознал, что его время наступило. Тогда он снова вышел на тропу войны, но уже не как новичок и не ради пробы. Теперь у него было настоящее дело, и он не собирался убивать кого попало.

В три часа дня у лос-анджелесского кинотеатра «Уэствуд-Виллидж», где показывали «Таинственный лес», он был всего лишь человеком из толпы. На сеанс собралось много зрителей — хорошая новость для него, да и для режиссера фильма тоже. Как там его зовут? М. Найт Шьямалан. Странное имя. М. Найт. Одновременно и скромно, и напыщенно.

Похоже, Патрис Беннет была последней в этом городе, кому хотелось посмотреть фильм ужасов. Удивительно уже то, что она снизошла до самого обычного кинотеатра, с реальными людьми и билетерами у входа, — вот что значит любовь к искусству. Как мило, не правда ли? Патрис знали как раз по таким вот штучкам. Ее характерная черта, ее изюминка. Она даже заказала себе билет заранее — так он и выяснил, что она будет здесь.

Ладно, теперь он берется за дело всерьез, и все должно быть идеально. Никаких сомнений. История уже написана у него в голове.

Начнем с того, что нельзя привлекать к себе внимания. Вот почему Рассказчик пришел к двенадцати; а потом, когда первый сеанс закончился, болтался в туалете до трех часов. Нервы на пределе, но ничего, он справился. Разумеется, если бы он «засветился», пришлось бы отменять миссию. Зато он не заметил никого из знакомых, и его тоже не засекли — так ему по крайней мере показалось. Дальше: в кинотеатре будет более сотни зрителей или, лучше сказать, подозреваемых. Из них по меньшей мере десять идеально подойдут для его цели. Самое главное — на его пистолете теперь есть глушитель. Шумная репетиция в Нью-Йорке кое-чему научила его.

Патрис сидела на балконе. «Отлично выглядишь, Патси, — решил он. — Только слишком задумчивая, особенно для такой паршивой сучки, как ты».

Он смотрел на нее через пустой проход и несколько рядов кресел. Восхитительно — чистейшее наслаждение местью, которое он мог растягивать до бесконечности. Но еще больше ему хотелось спустить курок и смыться из кинотеатра, пока не запахло жареным. Впрочем, он все предусмотрел, верно?

В тот момент, когда Эндрю Броуди зарезал Хоакина Феникса, Рассказчик спокойно встал и направился к месту, где сидела Патрис. Он не колебался ни секунды.

— Прошу прошения. Извините, — пробормотал он, проталкиваясь мимо нее вдоль ряда и переступая через ее длинные голые ноги, не очень эффектные для такой важной голливудской дамы.

— Господи, смотри, куда прешься! — раздраженно прошипела она. Совсем в ее духе — бессмысленная злоба и бездна гонора.

— Вряд ли ты сейчас увидишься именно с ним. Я имею в виду Господа, — съязвил Рассказчик.

Интересно, дошла ли до Патрис его шутка? Скорее всего нет. Боссы из Голливуда плохо понимают тонкие остроты.

Он выстрелил в нее дважды — сначала в сердце, потом в голову, прямо меж вытаращенных глаз. Наповал. Впрочем, с такими психопатками, как Патрис, никогда нельзя сказать наверняка. Кто знает, может, она явится к нему из могилы, как в той эффектной концовке с опрокидывающимся люком из старой «Кэрри», первого романа Стивена Кинга, перенесенного на экран.

Он выполнил свой идеальный план отхода. Точь-в-точь как в кино.

История началась.

Часть первая Убийства «Мэри Смит»

Глава 3

Кому: [email protected]

От кого: Мэри Смит

Арнольд Гринер зажмурился, провел ладонью по гладкому черепу и почесал в затылке. «Ради Бога, только не это, — подумал он. — Только не Мэри Смит! Жизнь слишком коротка для этого дерьма. Нет, я не выдержу, просто не выдержу».

В редакции «Лос-Анджелес таймс», как и в любое другое утро, было очень шумно: постоянно трезвонили телефоны; люди носились взад-вперед по комнате, словно соревновались наперегонки; кто-то из соседей громко обсуждал свежую телепрограмму — хотя кого в наше время могут волновать телепрограммы?

А он, Гринер, сидел посреди суеты в своем маленьком отсеке и чувствовал себя абсолютно беззащитным. Странно, но факт.

Начиная с прошлой недели, когда пришло первое письмо от Мэри Смит, редактор глотал транквилизаторы, но ничего не мог поделать с постоянным страхом, который ледяной занозой засел у него в позвоночнике. Страхом — и жгучим любопытством.

Арнольд Гринер хорошо знал, что такое журналистская «бомба», хотя и вел всего-навсего рубрику досуга. Он умел отличать ежедневные пустяки от горячей новости, которая заполнит первые страницы газет на целые недели. «В Лос-Анджелесе убита очередная знаменитость». Чтобы понять это, ему даже не надо было читать письмо. Он уже знал, что на «Мэри Смит» можно положиться, — эта полоумная дамочка умела держать слово.