Мерано издали и близи - [19]

Одно из этих «оправданий» обошло западную прессу еще во время матча в Багио. «Мне трудно на равных играть с Карповым потому, что за ним вся Красная Армия». Не договорил самоизгнанник! За Карповым, членом спортивного клуба армии, давшего миру многих выдающихся мастеров, не только Советская Армия. За ним — страна.

Перед вылетом в Мерано услышал по телефону — отчетливо и ясно — знакомый голос. А это откуда-то из-за Гибралтара по спутниковой связи звонил Юрий Михневич, капитан теплохода «Шота Руставели»:

— Передайте, пожалуйста, Анатолию Евгеньевичу, что, где бы ни находились, будем с нетерпением ждать вестей из Мерано. Пожелайте ему удачи.

Я представил себе сидящего у аппарата и жадно принимающего ходы из Мерано радиста Юру Назарова, кандидата в мастера и чемпиона теплохода. Через несколько минут эти зашифрованные поискуснее, чем в азбуке Морзе, ходы «отпечатаются» на многочисленных досках в кубриках, матросском клубе, офицерских каютах. Сколько моряков, свободных от вахты, сядут чинно и неторопливо за разбор партии, она принесет хорошее настроение, а хорошее настроение, оно так нужно морякам, долгие месяцы оторванным от родных очагов.

Из Краснодара, города, начавшего всесоюзное движение за массовое развитие шахмат, позвонил школьный друг Георгий Саркисов, директор местного шахматного клуба. Знаю, какую роль сыграли в труднейшем его детстве шахматы, как помогли перенести горе, найти себя. И теперь он тоже по-своему старается ответить им. Анатолий Карпов, редактор журнала «64», многое сделал для того, чтобы поддержать почин кубанцев (вспомним среди прочего его большую статью в «Правде»). Удивительно ли, что теперь и кубанцы, как и уральцы, и туляки, и сибиряки, и ленинградцы, и москвичи, считают его своим?

— Передай Карпову, что после победы снова ждем его в гости, — говорит Саркисов. — И еще, если нетрудно, привези для нашего уголка открытку из Мерано с его автографом.

Потоки благожелательности, которые ощущал ежедневно Карпов, несли ему бодрость и оптимизм, умножали ответственность, укрепляли уверенность в победе.

Газета «Темпо»: «При появлении Карпова в зале раздалась самая настоящая овация. В Мерано прибыли советские туристы, которые приветствовали своего чемпиона бурными аплодисментами, как это бывает при открытии съездов партии. Карпов, увидев такую поддержку, слегка улыбнулся. Советские люди испытывают большую уверенность в превосходстве своего чемпиона».

Газета «Джорнале»: «Печальна атмосфера, наблюдаемая в стане Корчного. Вытянутые лица его секундантов и помощников объясняются не только четвертым по счету поражением претендента, но и его игрой».

Газета «Спорт» (Югославия): «Корчной явно не имеет сил оказать достойное сопротивление, не говоря уже о возможности совершить подвиг. Он играет без плана, но питает ничем не оправданные иллюзии, и все его угрозы накануне матча — победить — приобретают сегодня совсем другое значение. Стало ясно, что „Страшный Виктор“... безопасен для чемпиона Анатолия Карпова с его виртуозной, непогрешимой техникой».

* * *

Есть состязания, которые длятся считанные мгновения. В них торжествует характер, способный к взрыву. Десять секунд от старта до финиша... один только вдох... задержанное дыхание... и выдох (или вздох), и трибуна, мимо которой промчались бегуны, свидетельскими своими аплодисментами подтверждает судейский вердикт: состязание окончено, чемпион определен. Триумфатор, вскинув руку, продолжает (теперь уже трусцой) бег мимо трибун, вдогонку за ним устремляются кино-, теле- и радиокорреспонденты, к нему тянутся с микрофонами:

— Вы счастливы?

— Да, я счастлив!

Есть поединки, которые длятся долгие часы.

Марафон или лыжная гонка на семьдесят километров — испытания для немногих, постигших таинство второго дыхания, — стали эталоном выносливости и мужества.

А еще есть состязания, отмеченные высшим напряжением, матчи на первенство мира по шахматам, которые длятся месяцами и которые требуют...

Длинным был бы перечень качеств, издавна ценимых в человеке и приобретших особое значение в наш век всеобщих перегрузок. На первое место в том перечне в одном ряду с талантом справедливо было бы поставить искусство сохранять спокойную уверенность и достоинство, когда дела идут хорошо и когда они идут плохо. Не размагничиваться и не терять лица, продолжать верить в свое умение и в свою волю. Заставлять себя отбрасывать настырно являющуюся мысль — что будет, если проиграю, и помнить, что от воображаемого поражения до поражаемого воображения — дистанция в вершок, не более.

Матчи в Багио и в Мерано за звание чемпиона мира могут быть без всяких натяжек отнесены к разряду одного из самых значительных противоборств, которые знает история шахмат. И спорта вообще.

Качества, проявленные Анатолием Карповым, хорошо говорят молодому человеку, вступающему в жизнь, кому улыбаются покровительница шахмат Каисса и ее близкая родственница Фортуна: торжествовало не просто искусство «дальнего шахматного счета», торжествовали стойкость, самообладание, непреклонность. Можно лишь пожалеть, что их не дано описать с такой же точностью, как записывают шахматную партию.