Мераб Мамардашвили за 90 минут - [19]

Но возникает проблема: как объединить в один мир два ряда явлений — ряд физический и ряд сознания? Как решить гносеологический парадокс: «именно в той мере, в какой вещи лишены «внутреннего» (души), и мы их понимаем физически — условия понимания вещей идеализированы»?

Ведь таких метафизических монстров, как, абсолютное пространство и время, абсолютный интеллект, в реальности не существует — это теоретические допущения, введенные для удобства. Получается, для того, чтобы познать реальный мир, мы вынуждены отказаться от его целостности и сложности и удовольствоваться изучением упрощенной модели. «Тем самым мы точную картину физических явлений в мире покупаем ценой нашего непонимания сознательных явлений… Как живые реальные существа, мы продолжаем понимать и весьма свободно ориентироваться и жить в сфере сознательных явлений, но мы не можем построить относительно их теорию.

Иными словами, мы не можем их зафиксировать объективно, что делает человека и жизнь — и это самое главное следствие — чуждыми объективно изображенному физическому универсуму, выбрасывает их из него» («Классический и неклассический идеал рациональности»).

Третья абстракция (Маркса) соответствует уже неклассическому видению мира. Это абстракция практики или предметной стороны деятельности. Рефлексивная конструкция самосознания, с присущими ей правилами объективности и рациональности, больше не способна адекватно объяснить бытие человека в мире. В автономном трансцендентальном субъекте человек перестал узнавать себя. Никакое сознание (в том числе привилегированного интеллектуала) не есть «чистый» ум, независимый от окружающего мира.

Маркс обнаружил измерения сознания, которые не контролируются человеком и не осознаются им. То, что сам человек думает о своей сознательной жизни, — иллюзия. Некоторые измерения («слои») сознания «реально живут и движутся в терминах систем отсчета других, надстроенных над ними слоев». Например, какие-то свои чувства по отношению к другому человеку мы можем называть «любовью» — в соответствии с принятой в нашей культуре маркировкой.

Маркируя что-то, происходящее в нашем сознании, как «любовь», мы пытаемся втиснуть свои чувства в заданную социумом форму. И иногда при этом калечим себе жизнь, подменяя (подминая) осознание действительного содержания своих чувств культурным стереотипом.

Абстракция практики различает в сознательном бытии два типа отношений: во-первых, отношения, складывающиеся независимо от сознания (те же самые культурные стереотипы); во-вторых, отношения, которые складываются на основании первых и являются их идеологическим выражением — «превращенные формы» сознания.

Превращенные формы — это «наглядность ненаглядного», «картинки», иллюстрирующие то, что по сути безобразно. Они появляются вместо того, «чего я не знаю», и позволяют в ситуации незнания вполне комфортно существовать. Для того чтобы не разориться, предпринимателю нет нужды знать все тонкости экономической системы. Он скорее разорится, если будет пытаться скрупулезно их выявлять. Ему достаточно «видимости». А вот исследователю сознания без «расколдовывания» превращенных форм не обойтись.

* * *

Задача философа вообще — заниматься только индивидуальными событиями своего собственного сознания. Но он должен заниматься ими так, чтобы они были зеркалом чего-то другого.

М. Мамардашвили. «Психологическая топология пути»

Нужен новый метод изучения сознания. Метод классической рефлексии (самоанализа) не годится. Слишком многое из того, что еще необходимо понять, она полагает само собой разумеющимся. Слишком жестко она разделяет сущность (внутреннее, истинное содержание предмета) и явление (внешние, иллюзорные формы его существования), сосредотачиваясь именно на выявлении вечных и неизменных сущностей. К чему тогда сводится мысль? К своему логическому содержанию. То, что мысль почему-то рождается, и сам факт ее существования как будто вовсе не важны. Но изучать мышление, игнорируя его событийный, живой характер, все равно что пытаться понять человека, препарируя его труп.

Для того чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию сознания, необходимо посмотреть на него другим взглядом, переключить внимание с содержания сознания на его существование — совершить феноменологический сдвиг.

Мысль не рождается из старой мысли, новое знание потому и новое, что — другое. Задним числом мы можем плести объяснительную логическую цепочку хоть от времен царя Гороха. Казалось бы, воспользуйся найденным логическим алгоритмом и гроздями снимай новые мысли. Только почему-то не выходит. Наша недюжинная эрудиция гоняет нас по кругу готовых объяснений и формул, пока мы не выдохнемся. После этого возможны два варианта развития событий: объявить о своем разочаровании, допустим в философии, или попытаться увидеть мир своими глазами. В нашем случае, чтобы судить о сознании — необходимо вглядеться в сознание, в то, как оно функционирует в реальности, а не в различных теориях.

Мы не можем воспользоваться теорией, но можем использовать методы наблюдения. Один из таких методов предложил немецкий философ Гуссерль. Он и считал, что наблюдение сознания должно начинаться с процедуры феноменологической редукции: сосредоточения на том, что происходит в сознании, без апелляций к внешнему миру.