Мера ноль - [9]

– Небо дало знак, Торбун. У Зеленых Скорпионов и так позиции ослабли, рисковать не стоит.

– Ты про Кабаньих Клыков?

– Именно, Торбун. Сейчас неудачи нам не нужны. Клыки только и ждут нашей ошибки.

– А Ноль-то тут причем?

– Он дрался с оружием и без. Откуда у него сила тела?

– И это единственная причина? Да жить хотелось, а стихия духа, сам говорил, у него сильная.

– Я не вижу его. Надо показать учителю.

– Не видишь?

– Совсем.

– Вот же дерьмо нулячье!

– Да, надо спешить, пока учитель не получил последнее жало.

– Да, он совсем плох.

Я понял, что нигде не плыву, а покачиваюсь в повозке. Чувства постепенно возвращались, и это было совсем неприятно. Дорога была с ухабами, то и дело кренилась, а иногда вообще шла с таким уклоном, хоть держись непослушными руками за что придется. Больное тело реагировало на все одинаково – страданиями.

Где-то внутри меня плавала тошнота, и я с осторожностью следил за ней, стараясь, чтобы не слишком подкатывала к горлу. Удар в живот не прошел даром – там, кажется, даже ребра хрустели.

Чтобы отвлечься, я стал размышлять. Правда, мое состояние не давало собрать мысли в общую картину.

Зеленые Скорпионы, Кабаньи Клыки. Я к индейцам попал, что ли? Надеюсь, меня не ждут тут Быстрые Олени? Вот только на индейцев эти воины не похожи. Скорее, средневековье какое-то, типа викинги там, или варвары какие.

Я выяснил, что я какой-то «ноль». Причем еще и «просветленный». И что, по меркам этого мира, я прямо-таки отброс какой-то.

Еще, у этих Скорпионов какие-то жала есть. Что это, ранг какой-то? Друг друга зверями называют. Блин, мне бы хоть путеводитель какой– дали. Ну, вводный инструктаж.

Какого тринадцатого я должен защитить? Да и кем защищать-то? Я дохляк еще тот, меня первый встречный, можно сказать, убил.

И посоветоваться не с кем. Хотя…

«Ты здесь?»

Тишина.

«Эй!»

Не отвечает. Где моя назойливая соседка по палате для сумасшедших? Судя по ее репликам, об этом мире она знает намного больше моего.

Надеюсь, ее не выбили из меня с ударом кулака. И на молчание есть причины. А, вполне возможно, ее не было, и это просто глюк из-за двухдневного висения на жаре.

– Очнулся, просветленный? – спросил Старый.

Я еще полежал немного, раздумывая, но потом решил, что скрывать пробуждение нет смысла. Тем более, мое положение у этих самых Скорпионов еще неясно. Может, этот учитель, к которому меня везут, сразу скажет – по башке, и в отвал. Нечего нулей драных ко мне водить.

– Да, – я открыл глаза.

Все еще день, и яркое солнце в зените.

Это была открытая повозка, с плетеным бортом, возле которого я и лежал. Рядом со мной навалены мешки, ящики, корзины, моя голова упиралась в плетеный короб. Где-то внизу, на дне телеги, угадывалась куча оружия, причем некоторое было еще в крови. Мечи, топоры, копья. Они тихо позвякивали на каждом ухабе.

Старый ехал рядом на низкорослой лошади, и пристально рассматривал меня. С другой стороны повозки я увидел идущего пешком Торбуна. Лысый мельком глянул на меня, пронзив презрением, и отвел взгляд.

За нами вдоль горы тянулась вереница таких же повозок, запряженных одной или двумя лошадьми. Я насчитал четыре повозки. Зеленые Скорпионы шли рядом с нагруженными телегами, держа наготове оружие, и постоянно оглядывались. Кажется, знахарь был единственным, кто ехал верхом.

Это была горная дорога, с одной стороны нависал склон высокой горы, с другой стороны дороги был пологий кювет, уходящий далеко вниз. Куда, я не видел из-за борта, а наклонять голову к нему я не рискнул. Меня мутило от каждого лишнего движения.

– Кто ты?

Я молчал. А что мне сказать? Что я… блин, а кто я. Я… я…

– Не знаю.

Я помнил, что я потерял семью. Перед этим я узнал, что ублюдок министр зачем-то инсценировал свою смерть, и моя карьера телохранителя рухнула. И даже банк, в котором была в кредите наша квартира, тоже рухнул. Резко вся жизнь в ноль.

Ноль. Я усмехнулся. А ведь имя свое я не помнил.

Про странную сделку с каким-то Абсолютом, как его назвала моя невидимая собеседница, я решил не говорить.

– Я не помню, кто я, – пояснил я в ответ на испытующий взгляд Старого.

– Такое бывает, – проворчал с другой стороны телеги Торбун, – Сколько ты там провисел, неизвестно, Ноль.

– Мне было бы интересно узнать, как ты достиг силы тела, – задумчиво сказал Старый.

– Силы чего?

Тряхнуло, и я скорчился от боли, и прижал ладонь ко рту. Чуть не стошнило.

Вообще, была довольно странной смена отношения ко мне. То все ненавидели прямо, а теперь… Ну, терпят, и ладно.

– Ты проповедник. Но управляешься с оружием. Оружие – это путь воина.

– Да, и что там такого. Взял меч, да вперед, – ляпнул я, особо не раздумывая, – Я жить хотел.

Лицо Старого вытянулось, и он нахмурил брови, будто удивился моим словам.

– Знаешь. Возможно, ты и прав. Это звучит настолько же просто, как и безумно. Как любая истина.

Торбун громко заржал, совершенно не стесняясь взглядов воинов у других телег. Всем было интересно, что же так развеселило десятника.

– Какая-же это истина-то, Старый? А? – утирая слезы, проворчал Торбун, – Что, получается, любой ноль или стихушник схватит топор, и сможет зверя завалить?

– Да нет, конечно, – улыбнулся Старый, – Но и этот ноль не должен был защищаться, ведь так, десятник?