Меню высоких отношений - [8]

Я оглянулась на Дашу. Она дольше меня работала с Полиной. И если Полина с кем-то могла быть откровенной, то только с ней.

– Ты что-нибудь об этом знаешь? Полина о своих религиозных взглядах говорила?

– А что о них говорить? – Она бросила взгляд на стол Полины, на котором рядом с монитором компьютера стояла иконка Казанской Богоматери, а к стене был приколот религиозный календарь. – Молитвы на рабочем месте вслух она не читала – это точно, ни разу не слышала, – но перед Пасхой постилась. Мяса в рот не брала – сидела на салатиках, кашках.

«Не факт, что члены секты постятся. Полина могла быть просто верующим человеком – в душе», – мысленно добавила я, вспомнив, что сама появляюсь в церкви лишь по большим праздникам. Плохо, конечно, но я выросла в семье атеистов. Собственно, еще двадцать лет назад у нас все были атеистами.

– Может, она посещала собрания? Тебя туда звала? – стала я задавать Даше наводящие вопросы.

– Нет, такого не было. В том смысле, что, может, она куда-то и ходила, но меня с собой не приглашала, – ответила Даша.

– Влада, не знаешь, следователь с нами будет разговаривать?

– Вряд ли, – пожала плечами Влада. – Я была у Веры Ивановны, когда он зашел. Задал нам по паре формальных вопросов, а потом отправился к Аркадию Алексеевичу, поскольку тот непосредственный начальник Полины.

Все так. Я курирую «Кабуки» и «Фудзияма-холл». Дарья – «Сакуру», Влада – «Мандарин», Полина являлась бухгалтером «Трех самураев».

«К директору этот тип из полиции, – рассуждала я, – конечно, должен был зайти, только вряд ли тот мог рассказать о Полине больше, чем ее сослуживицы. Где это видано, чтобы подчиненные перед начальством душу наизнанку выворачивали? Лично я бы на месте этого Ряшина отправилась бы прямиком в кабинет, в котором работала Полина, то есть к нам».

– О друзьях и подругах Полины не спрашивал?

– Нет, – мотнула головой Влада.

– И кроме тебя, он ни с кем не захотел поговорить? – с издевкой спросила Даша. – Ты у нее была самая близкая подруга?

Влада проглотила эту пилюлю, по крайней мере дерзить в ответ не стала:

– Вера Ивановна сказала, что Полина была очень замкнутой девушкой, в свою личную жизнь никого не пускала, и отправила полицейского к Аркадию Алексеевичу.

Понять Веру Ивановну, конечно, можно. Женщина побоялась сболтнуть что-то лишнее, и, чтобы не навредить репутации заведения, отослала представителя правоохранительных органов к директору.

Прошел час. Ряшин к нам так и не зашел. Появилось нехорошее предчувствие того, что к инциденту он отнесется формально, спишет все на психическое расстройство у Полины, а потому дело возбуждать не станет ввиду отсутствия злого умысла.

– Может, он уже и не придет? – подумала я вслух.

– Кто? Артем? – поинтересовалась Даша.

– Я вообще-то о полиции. Хотя и Артем давно должен был появиться. Неужели ему неинтересно, что случилось с Полиной?

– Он знает, что случилось с Полиной, – уткнувшись глазами в крышку стола, сказала Влада.

– Откуда?

– Он мне звонил, вернее я звонила. А разве не надо было ему говорить?

Если разобраться, то претензий к Владе у меня не должно было быть. Позвонила и позвонила. Она же не знала, что я захочу взглянуть Артему в глаза. Однако злость по отношению к зачинщице ссоры, которую я прежде сдерживала, все-таки выплеснулась наружу.

– А чего это ты к нему звонила? Вчерашнего было мало? Надо же, и телефончик вспомнила! Надеюсь, ты его утешила?

– Вика, ну зачем ты так? Он действительно очень расстроился.

– Заметно. Уже полтора часа прошло, как ему сообщили о смерти невесты, а его где-то черти носят.

– Может, он в морг поехал? – предположила Даша.

Я взяла себя в руки. Не хватало нам всем здесь перессориться.

– Извини, Влада. Я ведь не просила тебя не говорить Артему о Полининой смерти.

– Ну да, – послушно кивнула она.

– И как он отреагировал на твой звонок?

– Минуту я его не слышала. Он молчал. Мне показалось, что он сначала меня не понял, а потом испугался.

– Испугался чего? Что его могут обвинить в доведении подруги до самоубийства?

Наверное, я сболтнула глупость. Если бы все девушки, которые заподозрили своего парня в измене, прыгали с крыши, то население уменьшилось бы вдвое. Да и вообще глупо обвинять мужчину в том, что ему так свойственно. Мужчины всегда смотрели по сторонам, смотрят – и будут смотреть.

– Нет, – мотнула головой Влада. – Ты меня не поняла. Он испугался, что остался один. Спросил: сразу Полина умерла или что-то успела сказать?

– И что ты ему сказала?

– А что я могла ему сказать? Это же ты там была! Я Полину не видела.

– Да, Вика, – вмешалась в разговор Даша, – ты была внизу. Полина сразу умерла?

– Когда я к ней подошла, она еще несколько минут жила, но говорила уже бессвязно, радовалось тому, что она, оказывается, умеет летать.

Наш разговор был прерван появлением Веры Ивановны.

– Девушки, боюсь, что хоронить Полину придется нам, – без предисловия начала она. – Я посмотрела личное дело Полины. Из родных у нее никого нет.

– Но почему? – удивилась Даша. – Я помню, она об отце рассказывала. Только они давно не общались. Он или на Камчатку, когда она была маленькой, уехал, или на Сахалин.