Меню холодных блюд - [47]

– Жаль, – согласился он.

Феня направилась к двери.

– А ты, – окликнул ее детектив, – никогда не жалеешь, что между нами так все получилось?

Это был второй признак Валеркиного ненормального состояния, он назывался «самокопанием». Все шло к очередному Страшному самосуду, где он сам себе зачитывал приговоры и за свои промахи, и за преступления Майи, и за разбитое сердце Фени. Бывшая супруга устала изображать на этих процессах адвоката, доказывая, что и ее сердце цело, и Майя сама виновата в своих проблемах, и промахи детектива не так уж глобальны.

С недавних пор Феня приспособилась смываться, едва заметив, что детектив начинает впадать в депрессию.

– Ой, – услышала она собственный голос, – у меня же встреча с клиентом! Валерочка, я побежала!

2

На самом деле клиентов сегодня у Фени не было. Было только желание наказать Валерку за эту его уверенность в том, что она делает все не так. Сердясь на него, Феня припомнила и тот факт, что детектив не поощрил ее ни единым добрым словом за то, как виртуозно она нашла вора самохинских денег!

Частью сознания Феня понимала, что сейчас сотворит очередную глупость, ведь на подвиги ее толкали эмоции, а не разум, не собранные и проанализированные факты.

…Лину Сухареву она нашла в «Джазе». Ресторан снова наполнился гостями, собиравшимися здесь словно бы из любопытства. Их было много, ведь кто в Гродине не знал об убийстве повара на кухне самого популярного развлекательного центра?

Это было как-то неправильно, но работало. И, словно бы желая раздразнить любопытство гостей, Лина и Ник Сухаревы тоже находились в зале. Лина встречала гостей, подменяя администратора, отвечала на их вопросы – не по поводу меню, уж Феня-то в этом не сомневалась! – рассаживала их, направляя к столикам официанток.

Сурахев прохаживался по залу, беседовал со знакомыми, коих тут было более половины, и даже находил повод посмеяться. Феня не ожидала его увидеть, но догадывалась, почему он оказался на свободе.

Увидев консультанта детективного агентства, Лина, выглядевшая сегодня очень привлекательно – с макияжем, уложенными волосами и в элегантном сером платье, – нахмурилась. Приближаясь к Фене, она прикрыла недовольство профессиональным дружелюбием.

– Вы поужинать?

Феня отрицательно покачала головой. Лина холодно сообщила:

– Простите, но мы больше в ваших услугах не нуждаемся. Если хотите, я предложу вам фирменные блюда.

– Не стоит, – рискуя оказаться выставленной вон, ответила Феня. – Нам необходимо поговорить. Я знаю, что ваш муж не убивал Сашу Ермолова и Кристину Пряничникову.

Продолжать она не стала, но и этого было достаточно. Лина закусила губу, огляделась, потом предложила:

– Давайте я провожу вас в отдельный кабинет.

Мы поговорим, – и, снова улыбаясь, повела Феню в глубь развлекательного комплекса.

Ник заметил их из дальнего конца зала, тревожно взглянул на Лину. Она сделала ему знак не беспокоиться.

– Слушайте, – Лина приоткрыла красную портьеру, скрывающую небольшую комнатку со столом и диванами, – я уже попросила вас оставить нас в покое!

Она вошла в комнатку и села за стол. Феня сделала то же самое.

– Вы не помогли оградить Ника от ареста, Митьку не спасли, так что же вы хотите? – продолжила Лина. – Если бы агентство Валеры Мирончука работало получше, то вы бы знали, что свидетель, якобы слышавший ссору между Ником и Женей, просто пытался отомстить моему мужу! Он…

– Он просидел в вытрезвителе всю ночь убийства, – прервала ее Феня. – Это ваш бывший московский повар Горячев. Мы знаем. А вы-то знаете, кто разрушил его алиби и помог Николаю Александровичу снять с себя обвинение в убийстве?

Феня была уверена, что Сухарев скрыл от жены неприятные подробности своего освобождения.

– Какая разница? – возмущенно ответила Лина.

– Это была Жанна Арнаутова.

Это имя было словно пощечина для Лины.

Вздрогнув всем телом, она уронила руки на кипенно-белую скатерть стола. Ее глаза расширились.

– Боже, нет… Она тут каким боком? – спросила Лина с отчаянием. – Теперь снова начнет шантажировать Ника…

– Как?

Не без раздражения Лина объяснила:

– Она показала свою власть, освободив Ника, и теперь не остановится…

Вдруг портьера распахнулась, и Феня с Линой увидели Митю Сухарева. В ту же секунду Лина бросилась к нему, обняла, а он прижал ее голову к своей груди, закрыв глаза.

– Как же тебя выпустили?! – воскликнула Лина, вглядываясь в лицо пасынка.

– Она помогла. – Митя чуть обернулся, указывая в глубь зала.

Там, рядом с Ником, стояла стройная женщина в красном. Лина отпрянула от Мити и с большим трудом произнесла ее имя:

– Жанна…

Затем обессиленно опустилась на стул.

Сухарев уловил взгляд Мити. Он взял Арнаутову под локоть и повел к кабинке. Феня перевела взгляд с фигуры адвоката, следующей по залу с видом рассеянно-высокомерным, на Лину, словно прибитую гвоздями к бархатному креслу.

3

– Лина, мы с тобой должны поблагодарить за освобождение Мити Жанну! – объявил владелец «Джаза», впуская бывшую пассию за портьеру и словно не замечая бледного лица жены.

Он выздоровел, заметила Феня, осиплость в голосе исчезла.

Жанна, сказав общее «Здравствуйте», посмотрела с удивлением на Феню, затем с напряженной улыбкой – на Лину. Она, Ник и Митька уселись за столом. Возникшему за спиной официанту Сухарев выдал распоряжения, и тот исчез. Наступила напряженная пауза.