Менялы - [110]

— Добавьте к этому ещё несколько крупных банков.

Обоим пришла в голову одна и та же мысль: следом за «Супранэшнл» не окажется ли в списке «Ферст меркантайл Америкен»?

Красное лицо Паттертона побледнело.

— Что с нами будет? — умоляюще спросил он Алекса. На сей раз — никакого начальственного тона. Президент банка отчаянно искал поддержки у своего более молодого помощника.

— Многое зависит от того, как долго продержится «Супранэшнл». Если она будет оставаться на плаву ещё несколько месяцев, то, возможно, на нашу сегодняшнюю продажу акций никто не обратит внимания, и не будет тщательного расследования нарушений акта «Федерального резерва» о займах. Если же они развалятся быстро, нам грозят серьезные неприятности: Комиссия валютно-финансового контроля предъявит нам обвинение в сокрытии информации, ревизионная комиссия — в злоупотреблении вверенными нам средствами, а «Федеральный резерв» — в нарушении акта о займах. Вряд ли надо напоминать о том, что мы наверняка потеряем пятьдесят миллионов долларов, а вы сами знаете, какова была наша декларация о прибыли на нынешний год, а посему рассвирепевшие держатели акций будут требовать отсечения чьей-нибудь головы. И в довершение ко всему директорам может быть предъявлен иск.

— Боже! — пролепетал Паттертон. — Боже правый! — Он достал носовой платок, отер лицо и яйцевидную лысину.

— Мы не должны упускать из виду дополнительного фактора — огласки. Если «Супранэшнл» рухнет, начнется следствие. Но ещё раньше пресса приступит к собственным изысканиям. И в связи с этим вряд ли нашему банку удастся избежать расспросов, а значит, наши убытки станут достоянием гласности. Такого рода сведения не могут понравиться вкладчикам. А это чревато большим оттоком денег.

— Ты имеешь в виду бегство клиентов! Но это же нереально.

— Отнюдь нет. Такое случалось, вспомните банк «Франклин» в Нью-Йорке. Предположим, вы вкладчик, и единственное, что вас волнует, так это в целости ли ваши деньги. И если вы заподозрили неладное, вы тут же их снимете со счета.

Паттертон снова выпил воды и тяжело опустился на стул. Он, казалось, был бледнее прежнего.

— Я вот что предлагаю, — сказал Алекс. — Надо срочно собрать комитет по денежной политике и сосредоточить — в течение следующих нескольких дней — все наше внимание на приобретении максимума наличных. Чтобы нас не застал врасплох внезапный отток денег.

— Хорошо, — кивнул Паттертон.

— А в остальном нам ничего не остается, как уповать на Бога. — Впервые за время всего разговора Алекс улыбнулся. — Может быть, это мы поручим Роско?

— Роско! — воскликнул Паттертон, словно его осенило. — Это он изучал цифры «Супранэшнл», рекомендовал предоставить кредит и уверил нас, что все великолепно.

— Не один Роско, — заметил Алекс. — Его поддержали и вы, и совет.

— Все, кроме тебя.

— Мне это не нравилось, кое-что я, может быть, подозревал. Но мне и в голову не могло прийти, что «СуНатКо» в такой яме.

Паттертон снял все ту же телефонную трубку.

— Попросите ко мне мистера Хейворда. — Пауза, затем Паттертон рявкнул: — Да пусть у него хоть сам Господь Бог! Он нужен мне немедленно. — Он бросил трубку и ещё раз отер лицо.

Дверь в кабинет бесшумно отворилась, и вошел Хейворд.

— Доброе утро, Джером, — сказал он и лишь холодно кивнул Алексу.

— Закрой дверь, — прорычал Паттертон.

Хейворд удивился, но повиновался.

— Мне сказали, что это срочно. Если нет, то я бы хотел…

— Расскажи ему про «Супранэшнл», Алекс, — сказал Паттертон.

Хейворд замер.

Алекс спокойно изложил суть отчета Джэкса. От его прежней ярости, вызванной близорукостью, глупостью и жадностью, из-за которых банк оказался на краю пропасти, не осталось и следа. Он лишь сожалел о неизбежных потерях и напрасных усилиях. Он с горечью вспомнил о стоящих проектах, зарубленных ради кредита «Супранэшнл». Смерть по крайней мере избавила Бена Росселли от необходимости при сем присутствовать, подумал Алекс.

Роско Хейворд его удивил. Алекс ожидал враждебной, если не бурной, реакции. Но ни того, ни другого не последовало. Хейворд невозмутимо слушал, время от времени прерывая Алекса вопросами, от комментариев он воздержался. Алекс предположил, что его рассказ лишь подтвердил догадки и собственные сведения Хейворда.

Когда Алекс закончил, воцарилось молчание.

— Сегодня днем созовем комитет по денежной политике, — объявил Паттертон, к которому вернулся его апломб, — чтобы обсудить проблему наличности. А пока, Роско, свяжись с «Супранэшнл» и постарайся выяснить, какую часть кредита мы сумеем спасти, если что-нибудь случится.

— Это кредит с правом возврата по требованию, — сказал Хейворд. — Мы можем отозвать его в любое время.

— Вот и отзови. Сегодня сделай это в устной форме, а потом подтверди письменно. На то, что «СуНатКо» наберет пятьдесят миллионов долларов наличными, надежды мало — даже преуспевающие компании не держат такие суммы в кассах. Но может быть, они отдадут хотя бы часть, впрочем, рассчитывать на это не приходится. Как бы то ни было, надо что-то делать.

— Я сейчас же позвоню Куотермейну, — сказал Хейворд. — Могу я взять эти бумаги?

Паттертон взглянул на Алекса.