Меняла - [8]

Тогда, в ту ночь, я мало что сообразил из происходящего, зато теперь хорошо понимаю, как развивались события. Поняв, что с налету ворваться в Вердель не удастся, командовавший штурмующими граф Гезнур решил прервать атаку и не отдал приказ своим латникам поддержать наемников. Вместо этого он предлагал вердельцам позволить тем солдатам, что уже были на стене, вернуться вниз, обещая взамен отступить и убрать лестницы и таран. Его предложение было принято.

* * *

– Ну, давай, – сказал я, когда стало ясно, что вход в дом открыт, – зови Обуха.

– Не-е, сперва глянем, – ответил Коротышка.

Отстранив меня, он осторожно приблизился к созданной нами щели. Он толковый парень, Хиг, очень спокойный и осторожный. И Обуху предан безмерно. Я понимал его – он боялся звать Обуха, пока не разобрался со всеми препятствиями, которые обнаружил. А в доме, как он знал, есть еще какой-то таинственный сторож.

С минуту Коротышка стоял у щели и прислушивался. Наконец осторожно заглянул внутрь. Ничего не произошло. Хиг потихоньку, очень медленно, начал протискиваться в щель. Я подумал – а что мне делать, если он не вернется? Я же не знаю, где ждет Обух. И что, если вдруг нагрянет стража? Но вскоре Хиг высунулся наружу, приложил палец к губам и потом поманил меня рукой. Я осторожно заглянул внутрь через плечо вора – благо его рост позволял. На полу у самых ног Коротышки спал пес, анноврский волкодав. Об этих собаках ходили жуткие легенды. Что они, мол, необычайно умны, свирепы и сильны. Теперь я готов был поверить этим сказкам – ведь пес, учуяв и услышав нас, просто ждал, пока мы войдем. Он не собирался поднимать тревогу и будить хозяина – он не сомневался, что один расправится с нами. Да, пожалуй, так оно и вышло бы – не будь у меня трубочки с “дыханием Гергуля Старого”…

Хиг склонился над спящим животным – медленно-медленно. Затем одно резкое движение – я видел, как его спина напряглась, мышцы рук даже вроде бы затрещали от натуги, когти пса царапнули по доскам пола (меня передернуло, по спине побежали мурашки), Хиг тихо всхрипнул. Затем он расслабился и тело зверя с легким стуком опустилось на пол. Я понял, что мой спутник одновременно схватил пса за ошейник левой рукой, а правой – всадил ему кинжал в ухо. Затем держал умирающую тварь, чтобы избежать шума. Должно быть, предсмертный рывок волкодава был чудовищно мощным, но Хиг справился. Я не мог бы ему помочь ничем, в коридоре было слишком тесно, да и лежала уснувшая собака у самого входа…

– Ну, вот теперь пора, – прошептал Коротышка и отстранил меня.

Я отодвинулся и дал ему выйти из дома. Он дружеским жестом слегка хлопнул меня по предплечью и пошел звать Обуха, а я остался поджидать его воровскую светлость и караулить сломанную дверь. Дав Хигу время отойти, я снова нырнул в щель. Меня заинтересовал ошейник пса. Так и есть – ошейник украшен металлическими бляхами и маленькими тускло светящимися камешками. Наверняка янтарь, а то и кое-что поценнее. Ошейник был снабжен заклинаниями, конечно – даже удивительно, что мне так легко удалось справиться. Стараясь не производить шума, я разрезал ошейник и вытащил его из-под мертвой собаки. Вытерев кровь о собачий бок, я свернул ошейник и сунул его в мешочек с инструментами. Не знаю, заплатит ли мне за сегодняшнюю работу Обух, но ошейник точно представляет собой немалую ценность.

Упаковав трофей, я выскользнул наружу. Вскоре пожаловал Обух в сопровождении семерых подручных. Он приблизился к двери, подбоченился и критически, как мне показалось, оглядел результат нашей с Хигом работы.

– И стоило так долго возиться?

Все правильно, атаман должен быть всегда слегка неудовлетворен, но я слышал по голосу Обуха, что он доволен. Затем его светлость обернулся ко мне и протянул мешочек. Я беспрекословно принял, мешочек был приятно тяжел и слегка звякнул у меня в руке.

– Ты даже не глянешь, что там? – осведомился Обух.

– Я тебе доверяю, – еще не хватало, чтобы я стал пересчитывать монеты прямо у взломанной двери да еще в темноте. Или, может, я могу с ним поторговаться?

– Там два келата, – пояснил атаман.

Сумма была куда крупнее, чем я намеревался получить. Обух дал мне слишком много – даже, пожалуй, несколько больше, чем заплатил бы за эту работу наемному взломщику. Мне же, повторяю, он мог бы вообще не платить. Это должно было что-то означать. Я молча ждал продолжения. Пауза затягивалась.

– Сегодня я хочу, чтобы ты вошел со мной внутрь, – наконец соизволил пояснить Обух, – мало ли что мог Неспящий соорудить там дальше. Так что сегодня ты мне понадобишься и внутри тоже. У тебя есть соответствующий опыт. Идем, Хромой!

Ну да. Конечно. Войти с ним внутрь. Того-этого. Прямо у него на хате. Я – идиот. Я думал, что дело ограничится акцией устрашения – убить собаку, подкинуть, к примеру, в спальню Тощему горшок с какими-нибудь особо противными змеями или еще что-то в этом роде. Я не учел, насколько сильно разъярен Обух, а он, оказывается, затеял карательную экспедицию. Конечно – поэтому он собрал своих лучших бойцов. Сейчас он разделается с Тощим – нагло, напоказ всему городу. Чтобы все в Ливде знали, что значит становиться на пути у Обуха. А я войду с ним внутрь и об этом будет знать куча народа. Больше мне не удастся разыгрывать роль ловкача с кучей амулетов, мой секрет станет известен всему гадюшнику под названием Ливда. А завтра проспится Неспящий и еще вернется из Гавахи Мясник… Завтра в городе будет заваруха, максимум – послезавтра… Я отчетливо ощутил запах жареного.