Меня зовут I-45 - [15]

 – Он поднял проколотые брови с кольцами серег. – Ерунда же, тем более для тебя. Два-Ноль-Шесть стремается «орликов» легиона? Что-то новенькое».

Какой отстой. Энцо не мог поверить, как все вывернулось.

Печи за стеной тихо гудели. Доносились голоса работников.

Егерь ждал ответа.

«Как девочка поживает? – Стальные зубы блеснули, когда он улыбнулся. – Я передал Алариху, что она умница».

Похолодев, Энцо уставился в плоские линзы его окуляров.

Этот урод не смеет упоминать Малую. Не смеет даже думать о ней. И что, во имя Марса, рассказали Алариху?

«Скажи, где ты ее откопал? Что за фигня у нее в голове? Легионерский имплант, что ли?

Энцо поджал губы.

«Без понятия».

«Аларих хочет знать сколько».

«Что – сколько?»

«За сколько ее отдашь? – осклабился Егерь. – Она может нам сгодиться. Мы тебе долг простим».

Энцо фыркнул. Да за кого они его держат? В груди опять заворочалась злость. Двинуть бы Егерю в челюсть, чтобы стальные зубы полетели…

Но «псы» могли явиться к Малой. Они церемониться не станут. «Жизнь – как большая клетка», – говаривала мать. Нет в ней ни выбора, ни свободы, только их иллюзия. И будь готов сполна платить за любую свою удачу.

Энцо боялся представить, сколько придется заплатить за встречу с Малой.

Он сжал дрожащие пальцы в кулак, потупился и кивнул.

«Сам схожу, курьером».

– Отлично.

Отсоединенный кабель стукнул коннектором по столу. Энцо напрягся, когда Егерь хлопнул его по плечу. Еле сдержался, чтобы не сунуть в рожу в ответ.

– Увидимся.

Он проводил Егеря до черного хода пекарни и проследил, как тот сел в машину. Ничего. Сбегает разок, и от них отстанут. Фигня дело, чего так распереживался?

Он вздрогнул, когда его локтя коснулись пальцы.

– Что-то случилось?

Малая смотрела сквозь него – как обычно. Раньше этот странный напряженный взгляд казался неприятным. После Энцо стал жалеть, что она не видит его лица.

Но именно сейчас он возблагодарил Марса, что Малая слышит только голос. Так врать куда проще.

– Все в порядке.

На ее лице расцвела робкая улыбка. Ссадины давно зажили – Энцо каждый вечер мазал их дешевым регенерирующим гелем из аптеки неподалеку. Точкой отмечал синяк на остром подбородке, проводил полосу по скуле, к грани белых волос. Малая при этом смотрела в пол; бесцветные ресницы подрагивали. Как крылья мотыльков, которых он видел над барханами в пустоши.

Энцо снова глянул в окно.

Машина Егеря уже уехала.

* * *

Груз передали следующим вечером. Сообщили место тайника, время и пункт назначения. Из лаборатории на другой конец курии.

Светиться ребята Алариха не желали.

Четвертая курия встретила его тенями верхних уровней – ослепительно-черных на фоне начавшего голубеть неба. Улицы тянулись между стаканами высоток. Вдали провыла сирена легионерской машины, вдоль тротуаров прокатился сборщик мусора, всасывая бутылки, пакеты и осколки в неповоротливое хромированное тело. Энцо отступил, когда резиновые щетки коснулись его ботинок. Дотянул сигарету и бросил окурок роботу. Пальцы живой руки замерзли и подрагивали.

Пора.

Энцо перехватил контейнер под мышку – левые номерные чипы брякнули о пластиковые стенки. Пробежался вниз по улице, мимо закрытых забегаловок на первых этажах небоскребов, мимо термы, у которой любили стоять проститутки всех возрастов и полов. Миновал голографическую рекламу местного театра. В ее сфере мелькали огромные лица актеров, приторные и ненатурально чистенькие.

Перед тонированными будками патрульных легионеров он завернул за угол и едва не споткнулся о спящего бродягу. Тот заворчал из-под спутанных седых волос. Энцо в ответ пнул его по ноге. Сделал одолжение – ночевки на улицах центральных округов грозят дубинкой по башке, хоть на верхних уровнях, хоть на нижних. «Орлы» легиона и патриции не любят грязь. Так что старому надо было топать в канализацию; туда легионеры совались редко. Под землей свои законы.

Бродяга загремел ящиками, в которых спал, а Энцо уже бежал дальше, по сужавшемуся проходу к алому маячку борделя. Завидев в розоватой тьме одну из девочек, он подмигнул – скорее по старой охотничьей привычке. Шлюха в ответ не улыбнулась. Смуглая, с татуировкой на лице, она следила за Энцо странно тяжелым, усталым взглядом. Темные завитки волос падали в декольте костюма из глянцевой кожи, обводя полукружья грудей. Энцо одарил каждое из них вниманием (тоже по привычке), мотнул головой и зашагал быстрее.

Раньше ему такие бабы нравились, но сейчас что-то даже не тянуло.

Покупателя он нашел в конце ряда парковочных ангаров. Тот стоял, прислонившись к ребристому полотну рольставни, что закрывала вход. Плотную фигуру обтягивал костюм со светоотражающими вставками, лицо скрывал тонированный шлем – голова блестящая и гладкая, как у насекомого. В двух шагах серебрился аэроцикл с выключенными турбинами.

– Плутон? – спросил Энцо, не в силах отделаться от ощущения, что за ними наблюдают.

Покупатель не подал ни единого знака. Даже не свернул забрало шлема.

– От Алариха?

Энцо кивнул, не понимая смысла этих уточнений. Кто еще мог подойти к нему в пустом и темном проулке?

– За мной, – велел Плутон. Тяжело и неспешно двинулся за угол; эхо его поступи отзывалось от стен. Энцо поморщился, но все же пошел следом.