Меня зовут Бренда Джейн - [16]

– Буду очень вам признательна, – сказала она.

– После службы, – начала Тэмми, – дети смогут заниматься, кто, чем хочет или играть на церковном дворе, пока женщины вот здесь, – она указала на небольшие помещения, расположенные по сторонам главного зала церкви, – будут шить лоскутные одеяла. Их продажа даст нам средства на закупку продуктов к Рождеству.

– К Рождеству? Так ведь сейчас всего лишь октябрь.

– Да, но Рождество – самый светлый праздник в году! – Лицо Тэмми осветилось радостью. – Мы уже понемногу готовимся. – Она пошла вперед по проходу. – Некоторые прихожане заняты кустарными поделками. Во всех комнатах кипит работа: многие уже мастерят украшения и подарки к Рождеству.

– Ничего себе вечерний молебен, – проворчала Бренда.

– Что вы сказали?

– Да нет, ничего. А что происходит на церковном дворе?

– Сегодня играют в софтбол.[2] В другие дни – в волейбол. Очень интересно наблюдать, особенно когда играет сам пастор. Конечно, иногда не позволяет погода, – продолжала Тэмми, – но сейчас стоит прекрасная осень. Может, в этом году сегодняшняя игра последняя, хотя площадка освещается.

Тут появилась миссис Би с детьми. Она предложила Бренде подкатить коляску поближе к алтарю, чтобы получше видеть службу. Тэмми последовала за ними.

На скамье экономка уселась рядом с Брендой, а девочки – по другую сторону от миссис Би. Церковь быстро заполнялась прихожанами, почти неслышно ступающими по полу и разговаривающими только вполголоса. В семь вечера, оглянувшись назад, Бренда увидела, что церковь на две трети заполнена людьми. По ее примерным подсчетам, здесь было около двухсот мужчин, женщин и детей.

Полилась органная музыка, и Би Джей взглянула на резной дубовый алтарь. Перед ним появился Хэмиш в синем облачении и белом пасторском воротничке. Теперь он выглядел настоящим священником, и Бренда почувствовала укол в сердце.

– Добрый вечер, друзья и соседи, – заговорил он красивым глубоким баритоном, который словно бы воспарил над головами верующих. – Прошу вас присоединиться ко мне в общей молитве. – Мягко заиграл орган, а Хэмиш, подняв голову, распростер руки над паствой, словно обнимая ее, и начал вечернюю службу.

Его голос завораживал Бренду. Он просил у Бога благословения на то и на это, благодарил за все. Он убеждал людей, что поведение каждого в будничной жизни гораздо важнее, чем формальное соблюдение церковных ритуалов. Потом попросил мальчика-служку прочитать отрывок из Библии.

Затем, сделав несколько объявлений, священник указал на Бренду.

– Я прошу вас всех молиться за скорейшее выздоровление женщины, которая сейчас гостит в нашем приходе, – сказал он. – Ее имя – Бренда Джейн Долливер, и она верит в чудеса.

Вот так-то – перед лицом сотен людей он снова сделал это: проник в глубь ее души, да еще вовлек ее в свою жизнь, причем так внезапно, что она растерялась. Своей необоримой силой, и словами, обладающими особой магией, он втягивал ее в мир, в котором сам живет.

Но это был чужой мир. Чужой и незнакомый. Какое-то огромное таинственное пространство, предлагающее ей доброту и заботу, способное лишить ее всякого сопротивления, сделать податливой настолько, что, когда придет час остаться одной, она окажется совершенно беспомощной.

Когда служба закончилась, рядом с Брендой засновали люди: певцы просили выдать им песенники, спортсмены спешили получить спортинвентарь, молодая женщина искала ключ от комнаты для поделок, старик жаловался на то, что сегодня нет кофе, дети перекликались, какая-то мать в панике искала потерявшегося ребенка.

Но понемногу порядок восстановился, нужные вещи нашлись. К Бренде то и дело подходили со словами участия, говорили, что будут молиться за ее выздоровление, выражали удовольствие по поводу того, что она поселилась в их городке. Но некоторые кривились, узнав, что она живет в доме пастора.

Улучив момент, Тэмми наклонилась к ней и прошептала на ухо:

– Наш пастор – красивый мужчина и к тому же вдовец, поэтому кое-кто считает, что молодая незамужняя женщина не должна жить у него в доме.

– Но это, же идиотизм! – взорвалась Бренда. – Хэмиш никогда бы не… Как они могут так рассуждать? Кроме нас, в доме миссис Биллингс и дети… Как же можно…

– Не расстраивайтесь, – Тэмми легко прикоснулась к ее руке. – Конечно, это смешно, но ведь есть такие люди, для которых приличия важнее всего.

Миссис Биллингс уже куда-то исчезла вместе с девочками, Бренда отклонила предложение Тэмми присоединиться к тем, кто шьет одеяла или мастерит новогодние подарки. Вместо этого она попросила новую знакомую показать ей спортивную площадку.

Это было довольно большое поле, с новой прочной трибуной и двумя рядами скамеек для зрителей. Группа, состоящая в большинстве своем из мужчин и подростков, уже делилась на команды. Когда команды выстроились одна перед другой, кто-то из игроков крикнул:

– Пастор, вы будете играть?

– А вы хотите, чтобы я играл? – откликнулся Хэмиш, уже снова в шортах, делающий легкую пробежку вокруг церкви.

– Ну да, у Вельмы нет сильного нападающего.

Подъехав к зрительским скамьям, Бренда стала наблюдать за игрой. В былые времена, вместо того чтобы с дурацким видом сидеть среди публики, она была бы в гуще событий. Ей и сейчас нестерпимо хотелось играть, чувствовать, как мяч с силой ударяется о рукавицу, хотелось развернуться вместе с мячом, посылая его, и радоваться, видя, как он ударяется о землю на другом поле. Хотелось чувствовать песок под ногами и удовлетворение от удачного броска.