Меня прислал Чарли - [34]

— Я спросил, где дамочка? — Его темные глаза нетерпеливо поблескивали. — Уже второй раз мне приходится задавать тебе один и тот же вопрос, ублюдок! Третьего раза не будет!

— Вы имеете в виду Кэйт Данн? — булькнул я.

— А кого же еще? Это ведь ее номер, не так ли?

— Она внизу, в вестибюле, — сказал я. — А за спиной у нее торчит коп.

— Тогда что здесь делаешь ты?

— Жду, когда она вернется, — ответил я. — И это будет очень скоро, однако вместе с ней вернется и полицейский!

— Хорошо. — В его усмешке не улавливалось и тени веселья. — Ты — тот самый ублюдок, который заявил Чарли, что разорвет его на части голыми руками, если что-либо приключится с этой дамочкой, так?

— Так! — сглотнул я.

— Тебе здорово повезло, что у Чарли есть чувство юмора, — хладнокровно заявил он. — У меня его нет, так что не, забывай об этом.

— Не забуду, — смиренно ответил я.

В молчании скелет уставился на меня и смотрел чертовски долго, тогда как мои нервные окончания, ощущал я, бешено вибрировали и завивались колечками.

— Эта дамочка даже не знает, как ей повезло, — заявил он наконец. — У меня сегодня неудачный день, впрочем, еще не вечер. А ты пойдешь со мной, ублюдок!

— Куда? — хрипло поинтересовался я.

— Если коп с дамой в вестибюле, это означает, что коридор свободен, — размышлял он вслух. — Мы сделаем все красиво, ублюдок. Доедем лифтом до второго этажа, затем спустимся по черной лестнице и выйдем через служебный вход. Ты пойдешь впереди, а я следом, понял? — Он подержал на весу свою пушку. — Если мы на кого-нибудь наткнемся, улыбнись и поздоровайся — или что там еще, — но продолжай шагать вперед. Понял?

— Понял, — булькнул я.

— Тогда пошли!

Похоже, что люди, находящиеся в отеле в этот вечер, целиком сконцентрировались где-то в одном месте, чтобы облегчить ему задачу. В коридоре было пусто, так же как и в лифте. Никого не оказалось и на черной лестнице, так что оттуда через служебный вход мы прошествовали, встретив по дороге всего двух человек — парочку посыльных, погруженных в изучение журналов с фотографиями девчонок. Улица была тоже практически пуста, и ледяной ветер уносил снежинки в небеса дегтярно-черного цвета. Мы прошли три квартала, а затем человек-скелет втолкнул меня в автомобиль, припаркованный у тротуара. Я плюхнулся на водительское место.

— Ты поведешь машину, ублюдок! — Он сунул мне ключи и ткнул дуло пистолета под ребра.

— Куда прикажете? — спросил я.

— Поезжай вперед, — прошипел он. — Я скажу, где сворачивать.

Примерно через полчаса я припарковал машину на одной из дальних улочек где-то в Куинсе и отдал скелету ключи. Мы вышли. Одного беглого взгляда на пустынные, наполовину обжитые дома по обе стороны улицы было достаточно, чтобы окончательно лишить меня какой-либо надежды на спасение.

— На другую сторону, — едва слышно прошептал скелет.

— Похоже на последствия ядерной бомбежки, — нервно заметил я. — Что это за место?

— Район, который подлежит сносу, — нехотя прошипел он. — Через пару месяцев они начнут крушить дома. Между прочим, у тебя будут прекрасные соседи. Тебе здесь понравится, ублюдок! Разве что крысы…

Перед нами замаячил полуразрушенный остов давно опустевшего гастронома, где оконные рамы были худо-бедно заделаны досками. Входная дверь с пьяной удалью навалилась прямо на тротуар.

— Сюда, ублюдок!

Удивительно, но я, не споткнувшись, перешагнул груду какой-то дряни, наваленной на полу, а затем луч фонарика осветил путь в заднюю комнату — в то, что от нее осталось. Снежинки свободно падали сквозь зияющую в крыше дыру, в полу же этих дыр было значительно больше, чем прикрывающих их досок. Фонарик осветил громадную кучу мусора, сваленного в одном углу, в которой преобладали кирпичи и булыжники.

— Можешь считать это своим домом, ублюдок, во всяком случае на ближайшие двадцать четыре часа, — просипел скелет.

— Что?

— Это будет немножко жестоко, но — переживешь, — сказал он, ехидно улыбнувшись. — Мне пришлось действовать по обстоятельствам, поскольку я не знал, что ты имеешь отношение к делу, — пока не влез в то окно!

— Но какое я имею отношение к делу? — с деланным равнодушием поинтересовался я.

— Чарли сказал, что Сэквилл получит свое в ближайшие дни, — прошептал он. — Но дамочка сейчас для нас важнее. Я влез в окно в надежде чисто выполнить свою работу — и, вместо дамочки, нашел тебя! Уверен, ты совсем спятил из-за нее: отправился угрожать Чарли — дескать, убьешь его, если он только посмеет к ней прикоснуться… — При мысли об этом он коротко хихикнул. — И, наверное, дамочка тоже к тебе неравнодушна, так что сделает все, что мы ей прикажем, если будет думать, что это может спасти твою жизнь.

— Таким образом, вы меня похитили, как младенца?

— Думаю, это подходящее выражение. А теперь, — луч фонарика заиграл на куче кирпичей и булыжников, сваленных в углу, — я намереваюсь связать тебя да покрепче, ублюдок, словно мы играем спектакль в День благодарения, а затем уложить на эту кучу мусора. Завтра вечером я помогу тебе встать.

— К тому времени я превращусь в сосульку! — взмолился я.

— Ну, немножко окоченеешь, — равнодушно успокоил он.

— А что, если куча вдруг обрушится? — Ярость моя не знала предела. — Я буду похоронен заживо!