Меня хранит твоя любовь - [2]

Роз никогда бы не приняла сидящего за рулем человека за фаната «AC/DC». К его джинсовому костюму гораздо больше подошла бы музыка в стиле кантри. Наденьте на него ковбойскую шляпу, прицепите шпоры, усадите на спину брыкающегося мустанга — и будет самое то. Он казался слишком чисто выбритым, слишком аккуратненьким, чтобы получать удовольствие от сомнительных текстов и громыхающих ритмов тяжелого рока. Тем не менее пальцы его пристукивали по рулю в такт басам, и Роз показалось, что, не будь ее в машине, он давно бы уже подвывал миленькому произведению с подходящим названием «Дорога в ад».

Мужчина взглянул на нее.

— Кстати, я Мейсон. Мейсон Страйкер.

— Роз.

Он чуть помолчал, ожидая услышать фамилию.

Однако когда продолжения не последовало, настаивать не стал.

— Приятно познакомиться, Роз. Скажите, если станет слишком жарко.

Слишком жарко? Она едва не расхохоталась. Ее пальцы давно уже потеряли чувствительность, для их разогрева впору использовать паяльную лампу.

— Обязательно.

Откинувшись на спинку, Роз вытянула ноги. Горячий воздух от вентилятора постепенно отогревал замерзшие конечности. Всю последнюю неделю печка в ее машине отказывалась работать, так что тепло оказалось забытой роскошью. Как и сон, кстати. Роз намеревалась лишь слегка расслабиться, но глаза как-то сами собой закрылись, и она проснулась лишь оттого, что кто-то начал трясти ее за руку.

Девушка мгновенно встрепенулась. Как гремучая змея, потревоженная в гнезде и готовая к смертельной схватке или бегству, подумал Мейсон.

— Что? — настороженно спросила Роз, сжав руки в трогательные маленькие кулачки. Хотя сомневаться не приходится: в случае нужды она пустит их в ход.

Он решил притвориться, будто не заметил ее враждебной реакции.

В прошлом ему нередко приходилось сталкиваться с откликом такого рода. Что не говорило ни о чем хорошем. Частенько причины подобного поведения служили материалом для шестичасовых новостей. Потому-то Мейсон и перебрался в Гавань шансов. Он больше не желал решать проблемы других людей. Сейчас твердость его намерений вызывала сомнения, но ведь нельзя же было оставить эту женщину замерзать на шоссе, при минусовых-то температурах. Подбросил и подбросил — на том и закончим, заверил он себя. Но, заглушив мотор и выбравшись наружу, неизвестно почему сказал:

— Заходите внутрь. Поглядим, не найдется ли для вас местечко.

Роз неохотно вылезла из машины, с трудом расставаясь с ее теплым салоном. Солнце давно уже село, отчего рассмотреть что-нибудь, кроме стоящего прямо перед ними здания, было проблематично.

— Где мы?

— Таверна «У маяка».

— Я умею читать, — заявила она, старясь говорить уверенно, несмотря на то, что при всем желании не смогла бы сложить вместе буквы на горящей неоновой вывеске. — Но зачем мы здесь остановились?

— Конец пути, — сказал Мейсон. — Вы можете сделать необходимые распоряжения относительно своей машины и заказать по телефону место в гостинице.

На данном этапе Роз не могла себе позволить и картонной коробки в качестве жилья, но шанса объясниться ей не дали. Страйкер открыл входную дверь, и Роз, услыхав дружный хор колокольчиков, последовала за ним.

Внутреннее убранство таверны «У маяка» не сильно поменялось со времен дедушки Мейсона, Дэниеля Страйкера, который ее и построил. После того, как, пройдя через руки отца, таверна отошла к Мейсону, он кое-что обновил. Столы и стулья были куплены совсем недавно, как и проигрыватель-автомат, телевизор с большим экраном и бильярдный стол. Но широкая стойка бара, тянущаяся вдоль всей задней стены, сохранилась в неприкосновенности. Благородное красное дерево, внизу — медная окантовка.

Мейсон никогда не планировал становиться владельцем бара. Ему хотелось чего-нибудь более захватывающего. Он и получил всего сполна.

Даже слишком много.

Он машинально потер плечо и ощутил боль в старой ране. Пуля причиняет телу огромный вред, а уж о психике и говорить нечего, сообщил ему работавший с ним специалист. Как будто требуется получать степень доктора психологии, чтобы это понять. Впрочем, не стоит вспоминать о плохом. Мейсон вернулся, чтобы забыть, а не обмусоливать по сто раз на дню то, что давно прошло.

Народу в таверне оказалось маловато, но ведь и времени еще немного. Не в пример отцу и деду, Мейсон не волновался о выручке. Таверной он занимался скорее чтобы занять себя каким-то делом, чем для заработка. Счет в банке у него достаточно солидный — при известной экономии хватит на всю жизнь, даже если ни дня больше не работать. Мейсон снова потер плечо. Кругленькая сумма денег в банке досталась ему не дешево.

Между тем его случайная попутчица оглядывала таверну. Мейсон мог поклясться, что она уже заприметила все возможные способы отхода.

— Тут нешумно, — сказала Роз.

— Да. Мне нравится. Присаживайтесь.

Она уселась на один из высоких стульев, а Мейсон поднял откидывающуюся крышку и прошел за стойку бара.

— Вы здесь работаете? — удивилась Роз.

— Нечто вроде того. Я хозяин.

— Вы не похожи на владельца бара.

— Как же, по-вашему, должен выглядеть владелец бара?

Она пожала плечами.

— Ну, не знаю. Плохие зубы, сальные волосы, большое пузо, татуировки.