Менты, понты и «Скорая помощь». Медицинские рассказы священника-реаниматолога - [27]

Шрифт
Интервал

Заходим в комнату – у дедушки ХОБЛ и некое гематологическое заболевание в стадии ремиссии (жена названия не помнит или не говорит). Со слов жены, недавно при рентгенографии легких найдена «тень», далее не обследовался. В анамнезе ИБС, «аритмия» (форму не знает), гипертоническая болезнь. Последние три недели нарастает одышка, снижается SpO>2. Имеется кислородный концентратор, но пациент пользуется им редко, т. к. испытывает дискомфорт.

Дед серо-чугунного цвета сидит на кровати. Рядом кислородный концентратор – не подключен. Меряем сатурацию – 68 %. Шестьдесят восемь, Карл! У среднестатистического покойника выше. Одышка (точнее, тахипноэ) за 50 в мин. зашкаливает.

Кислород подключаем – сатурация вяло ползет вверх до 79 %. Норма – 98–99 %.

Объективно: пациент сидит на кровати в положении ортопноэ. Кожные покровы серо-цианотичные. Уровень сознания – легкое оглушение (ШКГ – 14 баллов), при этом сонлив. Тахипноэ – до 50 в мин., дыхание поверхностное. Аускультативно-диффузно ослаблено, рассеянные сухие хрипы, перкуторный звук с легким коробочным оттенком над всей поверхностью легких, легкое покашливание. Тоны сердца приглушены, ЧСС – 110, АД 140/90 (к нему и адаптирован). На ЭКГ – синусовый ритм, единичные предсердные экстрасистолы, Р-pulm, очаговых изменений нет, SpO>2 – 68 %. Язык сухой, живот спокойный.

Перекладываем дедушку на каталку – падает до 57 %. Это уже полный, как сейчас говорят, «зашквар». Дедушка тихо пыхтит и постепенно загружается.

Начинаем инфузионную терапию – физраствор 750 мл в/в кап. на время транспортировки.

Начата неинвазивная ИВЛ респиратором Pulmobetic LTV-1200 с параметрами iPAP – 17 см, ePAP – 8 см. FiO>2 0,6. Использована лицевая маска М.

Пациент испытывает чувство комфорта, ЧД 24–26, Sp0>2 – 98–99 %. ЧСС – 88. Кожные покровы розовые, пациент в полном сознании, активен. Концентрация кислорода снижена до 35 %, SpO>2 прежняя.

При изменении любых параметров пациент начинает испытывать дискомфорт. В процессе транспортировки отошло значительное количество вязкой мокроты.

Доставлен в реанимационное отделение клиники с теми же параметрами НИВЛ. Физиологические показатели те же. В клинике НИВЛ продолжена. Так что привезли пациента в больницу радостного и веселого. А все почему? Потому что мы это можем. Специфика бригады.

Это просто пример использования неинвазивной вентиляции на ДГЭ.

Рассказ 22. «Итак, хвала тебе, чума!..»

Прошлой ночью (а если смотреть на часы – то очень ранним утром), возвращаясь с очередной ковидной перевозки за несколько десятков км (НИВЛ, дополнительные баллоны, СИЗы – а до этого была такая же, только километраж переваливал за сотню), я подумал, что эта фейковая пандемия сделала хотя бы одно доброе дело. Неинвазивная ИВЛ прочно вошла в арсенал реаниматологов.



Не только реаниматологов ССиНМП им А.С. Пучкова, хотя представить себе 31 января 2020 года, что все АиР станции будут регулярно применять этот метод, было невозможно. Единственная бригада, применявшая НИВЛ постоянно, была наша, но только потому, что нашим ноу-хау была транспортировка пациентов с муковисцидозом и другой легочной патологией. Остальные, если и пользовались НИВЛ, то от случая к случаю – у них и масок соответствующих тогда не было.

Но и в стационарах НИВЛ мало где жаловали. Как раз вчера, сдавая больного, я услышал от принимающего доктора: «Как же эта неинвазивка достала! Я как-то к другому приучен, труба, ИВЛ!» Доктор, видимо, был из «вахтовиков» – приехал работать на ковид откуда-то, судя по говору, из Поволжья, и пока внутренне не перестроился. Но ведь не только в Поволжье НИВЛ воспринималась как периферийный метод где-то на стыке «большой» реаниматологии, пульмонологии и паллиатива. Или вспомогательная методика для лечения отека легких. Отдельные энтузиасты были не в счет.

Страшно подумать, сколько пациентов было угроблено либо ненужным переводом на ИВЛ, либо оставлением просто на инсуфляции кислородом. «Ненужным», потому что ИВЛ у «легочников» – это филиграннейшая работа. ИВЛ – это вообще уже не просто протез дыхания, а очень сложный метод лечения, причем зависящий не только от аппарата, но в первую очередь, – от врача. Наши отцы-основатели вытягивали сложнейших больных даже на РО-2 (был такой аппарат ИВЛ в 60–70 гг.), но они тогда садились возле больного на сутки и сидели, крутили ручки, перебирая без конца анализы. Меня так в свое время учил мой учитель Михаил Константинович Штатнов, – мол, поставь себе кружку с чаем, сиди и наблюдай. Если работать так, то и муковисцидоз можно с трубы снять.

Но когда у тебя пусть даже 6 больных (ха-ха! Восемнадцать на одного!) и еще куча писанины, а сестры крутятся, как пресловутые белки, то уследить забольным практически невозможно. Вот и становилась интубация и ИВЛ для легочников билетом в один конец. Ковид тут не исключение. У него механизмы немного другие (и то – смотря с чем сравнивать), а конечный эффект тот же.

А так как все это заметили уже давно, то с переводом на ИВЛ старались не торопиться. Давали кислород потоком и ждали: проскочит – не проскочит. Кто-то проскакивал…

Про высокопоточную оксигенацию (Hi-Flow) многие вообще услышали только сейчас. Раньше сама идея, что в человека можно вдувать 60 литров кислорода в минуту, казалась дикой. Хотя, например, детскому реаниматологу (а я как раз из детских) она интуитивно понятна – режим НППД (это когда голову оборачивали в целлофановый пакет и пускали туда кислород) еще в 70 гг. В.А. Михельсон с А.З. Маневичем описывали, но вот канюль не было.


Еще от автора Сергей Валентинович Сеньчуков
Поп на мерсе

Отец Феодорит – врач и священник в одном лице. Долгое время он провел в реанимобиле, выезжая на самые разные вызовы и пытаясь помочь тем, кто оказался на грани жизни и смерти. Эта книга – сборник смешных и жизнеутверждающих рассказов, основанных на реальных событиях. С верой и любовью, но в то же время с весьма конкретным медицинским прагматизмом автор рассказывает о своих приключениях и злоключениях, ни на секунду не забывая о главном – в жизни всегда есть место чуду.


Рекомендуем почитать
Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Десятилетие клеветы: Радиодневник писателя

Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.