Мент. СССР - [17]

Мы дождались, когда вся дружная курящая компания выйдет из палаты, и я приступил к неторопливому рассказу.

— Я ведь сюда не просто так попал — в драке порезали. Был в увольнении, с мужиками самогонку дул. Знаешь, пока пили — всё хорошо было. А как бутылка закончилась, так слово за слово и понеслось. Меня ножом пырнули, но и я в долгу не остался — обидчику так в рыло закатал, что он с копыт долой.

Я замолчал, переводя дух.

— Ну, чего молчишь — продолжай, — нетерпеливо сказал Губан.

Я окинул его суровым взором.

— Слушай, зря я, пожалуй, с тобой разболтался. Ты ж вроде из этих, из легавых, соседи сказывали — в угрозыске работаешь…

Бандит ухмыльнулся.

— Думаешь, в угрозыске хороших людей нет?

— Да кто ж его знает?! — развёл руками я. — У тебя на лбу не написано: хороший ты или плохой… Может, я тебе сейчас душу выложу, а ты потом показания против меня дашь. Лучше помолчу. Целее буду.

Вряд ли Губану часто доводилось слышать подобное, но удар он держал хорошо.

— Дурак ты! Мне резона давать против тебя показания нет. Что я с этого иметь стану? Дырку от бублика?!

Он сменил тон с агрессивного на доверительный.

— Я ведь вижу — ты парень нормальный, без гнили. Таких нынче мало осталось. Рассказывай, что с тобой приключилось, а я, как сотрудник угрозыска, подумаю, как тебе помочь… Авось какой-нибудь полезный совет дам! Я ж в этих вопросах собаку съел.

Признав его логику убедительной, я стал излагать:

— Кореш меня сегодня навестил — ты его видел, наверное.

Бандит кивнул.

— Усатый что ли?

— Он самый. В одном взводе служим. Говорит: тому типу, которому я вмазал, совсем плохо стало. В любую секунду преставиться может. Чего-то я ему там сломал... Раньше я вроде как невиноватым считался, но мужики, с которыми я пил — против меня показания дали. Мол, это я сначала нож вытащил и махать им начал…

— А на самом деле как дело было?

— А я помню, что ли — пьяный был! — вздохнул я. — Но ножичек действительно мой. Так что кранты мне — как пить дать в тюремную больничку переведут.

Сказав это, снова посмотрел на Губана, но на сей раз с надеждой попавшего в серьёзную передрягу человека.

— Что, угрозыск, подмогнёшь с советом?

Бандиты замолчал и молчал довольно долго.

Я догадывался, какую лихорадочную работу проделывает сейчас его мозг, как шуршат винтики и шпунтики в башке негодяя.

Возможно, в другой ситуации мой рассказ не показался бы ему убедительным, а скорее всего — вызвал бы естественные подозрения, но сейчас у него просто не оставалось выбора. Тут или пан или пропал.

— Помогу, — наконец, ответил он.

— И как? Что делать, угрозыск?

— Бежать тебя отсюда надо, парень. Бежать так, чтобы только пятки сверкали!

— И куда это интересно мне бежать? — расстроенно проговорил я. — В родную деревеньку Большие сопли?! Так она мне вот где стоит! — Я провёл ребром ладони по горлу.

Губан ухмыльнулся.

— Понимаю. Я и сам хоть в селе родился, но уже привык в городе жить, тем более в столице. А бежать далеко не надо. Так и быть, я тебе тёпленькое местечко в Москве сыщу, заодно и сведу с хорошими людьми. Они помогут.

— С какой стати им мне помогать?

— Да с той, что они меня знают и слову моему верят. Считай, что повезло тебе, военный. Будешь жить чин чинарём — как сыр в масле кататься.

Он прищурился.

— Только, как понимаешь, любой долг платежом красен.

— Понимаю. Только что от меня требуется? — осипшим от волнения голосом спросил я.

— Самая малость, — продолжил улыбаться Губан. — Мне и самому тут валяться надоело. Ещё вчера бы пятки салом смазал, да как видишь — здоровье пока не то. Так что ты поможешь мне — я помогу тебе.

— А это не опасно? За такие вещи по головке-то не погладят! — опасливо проговорил я.

Бандит нахмурился.

— Тебя и сейчас гладить по головке никто не собирается. А тут вроде как случай выпадает пожить как нормальные люди живут. Ну, решайся быстрее! Замётано?

— Замётано! — вздохнул я. — Меня, кстати, Жорой зовут.

Глава 8

Глава 8

Губан усмехнулся.

— Будем знакомы, Жора! Меня Виктором величают.

Настоящего имени он предусмотрительно не назвал.

— Слышь, Вить, — прищурился я. — Допустим, со мной всё понятно — а ты сам чего с больнички дёрнуть решил?

— Подставили меня, Жора. Мои же боевые товарищи, с кем против врага ходил — ему же и продались, — стал прогонять мне по ушам романтическую чепуху Губан.

Видимо, не до конца всё-таки верил соседу-чоновцу, и правильно делал.

— Я их планы раскрыл, а они меня убрать решили, ударили ножом исподтишка. Думали, кончили, да не тут-то было! Живучий я оказался, — вздохнул он. — Только, боюсь, скоро они узнаёт, что я в больнице и сюда за мной придут. Так что нельзя мне тут залёживаться. Бежать надо.

— А если другим рассказать, начальству, например, — сыграл в дурачка я.

Губан хмыкнул.

— Начальник-то первым меня и продал с потрохами.

— Да ну?! — не поверил я.

— Баранки гну! — передразнил Губан. — Это он приказал меня порешить. Своими ушами слышал, Жора… А если к кому повыше идти — так не поверят мне. Нет у меня доказательств, кроме моего слова.

— Да уж… влип ты, братишка, — посочувствовал я.

— Ничего, Жора! На фронте бывало и похуже! Так обложат, что продохнуть нет силы-мочи. Но, как видишь, ничего со мной не сталось. Выкрутился. И тебя выручу!