Меньше, чем смерть - [4]

– Кстати о нашем Громовержце… – Лорис стал серьезным и недовольно посмотрел на Сову. – Почему ты решила, что я никуда не полечу?

– Какого черта! – Сова презрительно скривилась. – Нехорошо пользоваться тем, что я с утра забыла заблокировать канал.

– С вечера, – веско напомнил Лорис.

– Только не ссорьтесь, – болезненно морщась на свет, попросил Командор.

Лорис с удовольствием отметил, что эти двое морщатся и кривятся совершенно одинаково.

– Магистр прекрасно знает, что у нас общее ментальное пространство. К тому же он так шумел на вызове, что не услышать было невозможно. – Командор снова отхлебнул из чашки, пользуясь тем, что Сова забыла о кофе, и продолжил: – По крайней мере, я был бы рад не услышать. Но Сова права: какого черта? У тебя через две недели защита Спокойно защитишься – и прилетишь. Все равно переговоры пойдут не быстро.

Лорис критически осмотрел разбитую и помятую вчерашним приключением парочку:

– Да… – потянул он, – агенты из вас сейчас куда как работоспособные.

Сова представила, что придется собираться, и тоскливо пожаловалась в пространство:

– Спать хочу…

– На старте отоспитесь, – посоветовал Лорис.

Сова достала серебряную монетку с Лоданиса, отсталой родины Лориса, и легко подбросила ее. Монетка послушно упала на ладонь реверсом вверх. Довольная Сова улыбнулась:

– На старте рулить тебе, – сообщила она Командору.

– Покажи! – потребовал тот.

– Пожалуйста! – Она оскорбленно продемонстрировала раскрытую ладонь командорскому носу.

Командор взял монетку, повертел в пальцах и швырнул Лорису. Лорис поймал ее и бережно спрятал в карман.

Старт Сова проспала. На финише ее разбудил злобный невыспавшийся Командор, приволок в рубку и заставил объясняться с диспетчером. Диспетчер требовал разрешения на посадку на главной базе Ордена. Сова, не без оснований подозревая, что Магистр в режиме секретности не оформил ее официальный вызов из отпуска, партизански молчала, требуя сначала посадки. Портовая служба стояла на своем до тех пор, пока Сова клятвенно не пообещала парализовать работу причала на ближайшие двое суток. Командор язвительно поинтересовался, сколько длится карьера диспетчера после аварии на финише, и, не дождавшись ответа, ушел спать.

Заходя на финишную позицию, Сова не удержалась и мстительно сшибла ни в чем не повинную антенну. Диспетчер перенес эту утрату со смирением великомученика и не проронил ни слова. Зато на финише ей достался отдаленный тридцать второй причал, откуда до здания штаба было тащиться в два раза дольше, чем обычно, и это без всяких слов свидетельствовало об отношении диспетчера к ее выходке.

Бросив короткий взгляд на вошедшую Сову, Магистр с удовольствием отметил, что любой характер поддается умеренной дрессировке. Даже такой упрямый, как у нее. Года три назад она влетела бы в кабинет, как на сцену: с драматичными жестами и отрепетированным монологом о праве человека на отдых. Трехлетний срок оказался вполне достаточным, чтобы понять: театральные способности подчиненных начальству не интересны. Так что сегодняшняя Сова – Сова на службе, не чета вчерашней разгильдяйке, а собранная и подтянутая, облаченная в серую форму Ордена и оттого похожая на курсанта-новобранца, вошла спокойно, козырнула без позерства, уселась молчком, куда было указано, и даже легкую обреченность во взгляде продемонстрировала больше по старой памяти, ради поддержания имиджа страдалицы, лишенной половины отпуска. Магистр сделал вид, что он страшно занят. Сова сделала вид, что она страшно огорчена.

Ей не часто приходилось получать приказы лично от главы Ордена. Единственной причиной, по которой Магистр приглашал сотрудника к себе в кабинет, была лишь важность поручаемого дела. Если подчиненному довелось выслушать распоряжение верховного главнокомандующего от него самого, это означало только одно: дело находится под личным контролем Магистра, исполнители утверждаются им же.

Вводная была краткой: ей приказали отправиться в подчинение полковника Мезозойского (Сова с трудом удержалась от неуместной улыбки), дабы формально выполнять при нем обязанности помощника. На самом же деле следовало установить связь по телепатическому каналу с Командором и вести скрытую координацию действий полковника и специалистов Ордена во время переговоров о выдаче заложников. Командору надлежало остаться на центральной базе в качестве живого передатчика, Сове – немедленно прибыть на военный борт номер такой-то для отправки на Тонатос. Сова козырнула и кинулась назад, в порт.

Однако с налета попасть на военный крейсер не удалось: пропускные системы Ордена с биометрической идентификацией недолюбливали Сову еще больше, чем «домовые» дорогих гостиниц Киферона. Как биологический объект они ее воспринимать отказывались, начисто отрицая наличие нормального человеческого биополя, а энцефалограмма мозга традиционно выдавала враждебные намерения владелицы до злого умысла включительно. Биометрия, конечно, не ошибалась. Пришлось ждать у внешнего люка, пока дежурный по кораблю лично убедится в правоте техники и разрешит старшему лейтенанту Лаэрте Эвери подняться на борт. Несмотря на физические аномалии.