Менделеев-рок - [3]

– На каком уже курсе?

– На третьем.

– Работаешь где-нибудь?

– Да, в «Вечернем Нефтехимике», корректором. По некоторым дням.

– Личная жизнь?

– Более чем в норме.

– Что за девка? Колись!

– Одногруппница, ее зовут Кристина.

– Давно вы вместе?

– Уже полтора года.

– Значит, все супер?

– Вроде как…

– И чем же ты недоволен? Откуда такая кислая физиономия?

– Да как тебе сказать… – Я действительно не знал, как это описать.

Любому другому человеку я долго и в подробностях стал бы рассказывать, какая у меня замечательная Кристина, какая она симпатичная, умная, серьезная и как она меня любит. Ане я мог бы поведать, что моя возлюбленная держит меня на коротком поводке, придирается к каждой мелочи, постоянно сравнивает с собой не в мою пользу («я тебя люблю сильнее, чем ты меня», «я более взрослая, чем ты» и все в этом духе)… Но вряд ли стоит портить нашу встречу истериками.

– Вроде все отлично, и в то же время что-то не то… Кисло. Тошно. Скучно, – отговорился я. – Сама-то ты как?

Из рассказа моей лучшей подруги я узнал, что ее вышибли из универа, с биологического факультета (Аня не уточнила, почему именно). Ей пришлось вернуться в наш город. В следующем году она попробует восстановиться на платное, а для этого придется найти работу здесь.

Аня никогда не любила родной Нефтехимик, особенно после того как в девятом классе на дискотеке, куда она пришла впервые в жизни, ее избили девчонки: так исцарапали ей лицо, что ни в чем не повинная Анечка потом две недели ходила, оклеенная пластырем. По своей воле она не вернулась бы, даже чтобы повидать старого сентиментального Ромку.

– Слушай, Плакса, а где твоя армия? Где «Аденома»?

Не надо о грустном, лапуля…

– Во-первых, армия была не моя, а наша с Илюхой. А во-вторых, нет больше никакой «Аденомы». Давно уже.

Сидевшие вокруг нас «братья» и «сестры» пялились на нас с негодованием на холеных рылах и молча трясли указательными пальцами возле губ, умоляя нас заткнуться.

– На улице договорим, – прошептал я. – Давай слушать.

– Хорошо, давай послушаем.

На сцене уже давно толкал речугу пастор в белом воротничке, но только сейчас я вслушался в его слова.

– …И вот Робинзон проник в разбитый корабль! – вдохновенно вещал проповедник. – Там в сундуках он нашел и золото, и серебро. Но зачем тебе деньги, если ты на необитаемом острове? Как ты сможешь их потратить? Нет, Робинзон нашел кое-что гораздо более нужное и ценное для себя!

– Библию, – вполголоса предположил я.

Аня глянула на меня, иронически прищурившись, и отрицательно покачала головой.

– Он нашел семена пшеницы! – Пастор принялся расписывать, как мудро поступил Робинзон, что не съел семена сразу, а посадил, потом собрал урожай и не съел ни единого зернышка, а снова посадил, и так далее, пока зерна у него не стало в достатке.

– Хочу песенку, хочу песенку! – канючила Аня, как маленькая девочка.

Проповедь уже шла к завершению. Мораль ее заключалась в том, что человеку следует быть терпеливым и трудолюбивым. Оратор закончил свое выступление – разумеется, строками из Евангелия – и сообщил:

– Сейчас на сцену поднимется наша группа воспевания!

Тотчас же появился целый биг-бэнд: ударник, гитарист, басист, флейтист, клавишница с синтезатором, вокалистка (чертовски соблазнительная) и человек пять подпевки. Пастор с микрофоном остался на сцене, он тоже был участником ансамбля.

После минутной подготовки барабанщик вступил короткой дробью, и по залу осторожно поползла, как змея среди травы, приятная мелодия. Сперва поверх ритм-секции слышно было только флейту, затем сочные, будто капли нектара, тягучие звуки стал ронять синтезатор. Четкие, с металлическим отзвуком гитарные аккорды превосходно дополнили царившую в зале атмосферу безупречной гармонии, пронизанной легкой грустью. А некрепкий, похожий на надтреснутое стекло голос вокалистки окончательно ее оформил:

На ветвях сосны печальной

Спи, моя малютка.

Ветерок тебя качает

Бережно и чутко.

Пусть всегда у нас с тобою

Будет жизнь светла.

Пусть Господь тебя укроет

От любого зла.

Прихожане вставали со своих мест, выходили в проход между рядами и забавно двигались в такт музыке. Смешнее всех танцевали наркоманы: топтались на месте, растопырив руки, точно собирались облапать кого-то из окружающих.

– Пошли! – Аня потащила меня за руку в толпу танцующих.

2 [инкубационный период]

– Знаешь, Плакса, у меня до сих пор валяется статья из «Вечернего Нефтехимика» про ваш концерт в «Звезде». Ты, кстати, читал ее? – спросила Аня, когда мы выбрались на улицу. Настроение мое действительно повысилось – незнакомец в электричке не соврал. Спасибо еще раз, дружище!

– Читал ли? Я ее и написал. Под псевдонимом.

Статейка, кстати, вышла небольшая – ее изрядно порезал редактор. Настолько маленькая, что я смог бы процитировать ее по памяти.

Звезды местного разлива

Что объединяет всех немногочисленных фанатов рок-музыки нашего города? Если спросить любого из них о любимой группе, то он, кроме «Арии», «Кино», «Короля и шута», «Нирваны» и «Земфиры», непременно назовет популярный в Нефтехимике молодежный ансамбль «Аденома».

Особенно известен этот коллектив стал после сыгранного в ДК «Звезда» концерта, на основе которого был записан мини-альбом «Пентаграмма». Запись сделал для своей передачи радиоведущий Константин Трепов, после чего отредактировал ее на компьютере. Результатом стало пусть не вполне профессиональное, но приемлемое качество звука.