Мемуары Ведьмы. Книга вторая - [7]

Дом изнутри привел меня, ровно, как и моих пра пра родственниц, в полный восторг. Он был обставлен старинной резной мебелью, стены украшали трофеи, фамильные мечи, картины предков и ажурные лампы, а деревянные полы были устелены дорогими ворсистыми коврами. Посреди комнаты из камня был выложен массивный камин, а с потолка, сделанного из темных брусьев и перекладин, напоминающих свод замка, спускалась круглая свечная лампа на цепях. Обстановка была дорогой и непривычной для визитеров той местности, она заставляла их буквально каменеть от восторга и почтения к хозяину этого дома. Мать с восторгом озиралась по сторонам, и мимолетно рассматривала красавца жениха, чтоб не показаться ему плохо воспитанной. Он же в свою очередь, подошел к изящному столику у камина и, не оборачиваясь, предложил женщинами вина. Белокурая девушка махнула своей матери, с видом будущей хозяйки дома, и та согласилась на угощение, которое колдун, уже во всю, разливал из серебряного кувшина в увесистые хрустальные бокалы. Теперь она была уверена, что поступила правильно, приведя свою дочь к возлюбленному, и оценив его способность содержать будущую семью. На ее лице просматривалась гордость и самодовольство. Однако казалось, она нервничает и пытается соответствовать приличиям этого дома. Колдун направился с бокалами к ним, и я чуть успела увернуться, чтоб он не сбил меня с ног. Однако, пройдя всего пару шагов, он вдруг остановился. Повернув лицо, и, на мгновение замерев, он словно почуял меня. Тут моё сердце предательски заколотилось. Он резко обернулся, откинув свои блестящие кудри назад. Его глаза прищурились и смотрели прямо сквозь меня. Я бы неистово побледнела сейчас от страха быть обнаруженной, если б не была всего лишь призраком в этом доме. Делая два абсолютно бесшумных шага назад, и затаив дыхание, что есть мочи, я пятилась назад и готовилась к побегу, как молодая невеста окликнула своего жениха. Он, словно очнулся от наваждения, и с довольной ухмылкой продолжил свой путь к диванам, где его уже заждались дамы.

Темноволосая женщина с заметной сединой, приняла бокал слабой от смущения рукой. Ее густые ресницы и прозрачные, словно лед, голубые глаза, выдавали былую красоту, припыленную временем и размытую бытом и усталостью. Она была крепкой и статной, казалось, в ней заключен стальной стержень, которому не суждено было когда-нибудь сломаться. Однако сейчас она заметно нервничала, то ли пытаясь соответствовать приличиям этого дома, то ли уклоняясь от пленительного взгляда его хозяина. Он же, в свою очередь, сел на покатые перила старинного дивана и положил свою изящную руку с двумя увесистыми кольцами на плечо юной красавице. Ее мать покрутила в руках бокал и осторожно начала разговор.

— Чем вы занимаетесь, чтоб содержать такой дом?

— Я делаю золото, — артистично вглядываясь в насыщенное красное вино, заявил колдун.

Затем он чуть заметно надавил на плечо своей невесте, которая в то же мгновение прислонила к нему голову и закрыла глаза. Подхватив ее бокал, он ловко поставил его на столик, и наклонился через спящую девушку к ее матери.

— И в свободное от золота время, я нахожу брильянты, такие же редкие и чистые, как цвет ваших глаз, — закончил он, целуя руку совершенно оцепеневшей женщине.

Она выглядела невыразимо растерянно, но в то же время повиновалась каждому его слову. Мне эта женщина не казалась под гипнозом или колдовством. Совсем наоборот: она все так же терялась и дрожала, как только колдун к ней приближался, и закрывала глаза от удовольствия, когда он снова и снова целовал ее руку. Они больше не говорили, и, оставив недопитое вино и спящую дочь, поднялись по высокой скрипучей лестнице, вдоль которой нагромождениями висели фамильные портреты в тяжелых золотых рамах. Я провожала их взглядом, и не могла поверить увиденному, как на последней ступеньке колдун остановился. Он посмотрел вниз так, словно искал в полумраке кого-то, и я поняла, что он все еще чувствует моё присутствие в своей обители. Божественно красивый мужчина прищурился и посмотрел прямо на меня, и в ту же секунду моё сердце снова ушло в пятки. «Что будет, если он найдет меня?» — невольно пронеслось в моей голове. И думаю, он бы нашел, если б не улыбающаяся мать его невесты, которая игриво тянула его прочь от лестницы в темноту роскошных спален.

Глава 3

Раздался стук, потом еще один с большей силой. Меня вырвало из сна, и я неохотно открыла глаза. На улице было светло, я совсем не заметила, как подкралось утро. Догадавшись по запаху, что бабушка занялась выпечкой, я поспешно набросила халат, и все еще с сонным видом, прошла в ванную комнату, которая граничила с кухней. К нам пожаловала темненькая худая женщина, с маленькими блестящими глазками под густыми ресницами. Кожа её была смугловатой, а губы накрашены яркой красной помадой. Она испуганно посмотрела на бабушку, её глаза забегали по нашему дому, и она, заставив себя улыбнуться, произнесла:

— Можно мне поговорить с вами наедине?

Бабушка слегка нахмурившись, словно зверек, который пытается разузнать обстановку при помощи своего отменного обоняния, утвердительно кивнула головой и открыла дверь шире, впуская раннюю гостью. Дедушка сложил газету, привычным движением засунул её подмышку и аккуратно вышел на веранду, чтоб не разлить свой горячий чай. Я была вне поля зрения женщины и смогла тихими шагами укрыться в ванной. Не закрывая за собой дверь, я обнаружила, что могу слышать весь разговор так, будто нахожусь с женщинами за одним столом. Бабушка предложила ей чай, та охотно согласилась и принялась любезно расхваливать наш дом. Кто-то отодвинул стул, и я поняла, что обе женщины, наконец, уселись за нашим круглым столом и готовятся к беседе. Гостья начала нервно мешать ложечкой сахар в кружке с чаем, и все никак не могла начать разговор, время от времени, словно прочищая свое горло редкими покашливаниями.