Мемуары Ведьмы. Книга вторая - [10]

Опять светит яркая круглая Луна, а Пшеница плывет волнами мимо меня, приближая к дому. Я снова ступила на веранду и увидела силуэт колдуна сквозь узкие окошки из цветного стекла, он был в том же халате, и снова с бокалом вина. Вдруг ревнивая мысль пронеслась в моей молодой голове: «один ли он?». Я поднесла руку, сомкнутую в кулак к двери, чтоб постучать, но в тот же момент мужчина приложил свою ладонь к витражному окну. Это представилось мне знаком, и я приложила свою ладонь к его тени. В ту же секунду по мне пробежала волна из мурашек и какого-то необузданного волнения. Меня практически стало шатать и сбивать с ног точно так же, если б я стояла по колено в бушующем море. Чуть удерживаясь, чтоб не упасть, я вдруг ощутила, как из моего живота, словно стая бабочек, что-то выпархивает наружу. Время для меня перестало существовать, я не могла более ясно понимать, сколько я так стою, и когда это закончится, а если закончиться, что будет дальше. Все эти вопросы потеряли для меня какой-либо смысл, и я совершенно осознанно могла стоять в этом море чувств нескончаемо долго.

Вдруг я услышала робкий стук. Сначала мне показалось, что это дятел стучит на Сосне. И я, мельком взглянув на лес, край которого виднелся за домом, снова перевела свое внимание на такой милый мне силуэт. Но потом я услышала череду бабушкиных шагов и звук открывающейся двери. Я открыла глаза и поняла, что проснулась.

На пороге стоял муж нашей влюблённой девы. Он старался быть как можно более серьезным, но не мог более скрывать распирающую его радость. Бабушка почему-то тоже заулыбалась ему в ответ, но её лицо больше выражало торжество и сарказм, чем что-то искреннее.

Мужчина даже не отказался с нами позавтракать и заявил, что жена хочет избавиться от кровати как можно быстрее.

— Ночью она проснулась вся в криках и слезах, — начал он свой рассказ, — жена звала меня по имени и рыдала в моё плечо до самого восхода солнца. От завтрака она отказалась, была вся бледная и изможденная. Сказала, что не желает заходить в свою спальню, и оглянулась на дверь, словно кого-то боится. Я знаю, что она была у вас, и, полагаю, вы как-то помогли ей справиться с этой проблемой. И вот я приехал к вам, чтоб вы забрали кровать из нашего дома.

От этих последних слов бабушка поперхнулась едой. Она быстро привела себя в порядок и, поморгав, словно в глаз попала соринка, ответила:

— К сожалению, если я отнесу кровать на кладбище, даже если я сделаю это с вашей помощью, вашу жену не оставят в покое эти кошмары. Она всё должна выполнить собственноручно!

— Но она хрупкая женщина, — послышалось возражение.

— Да, но очень сильная внутри! Вы плохо знаете свою жену, она способна на очень многое! — иронично произнесла бабушка, но так, что простодушный мужчина мог только загордиться своей супругой от этих слов, — Вам надо разломать кровать на доски, которые она способна унести за несколько раз. Место перехода я вам покажу. Я вам настоятельно рекомендую всегда оставаться перед перекрестком, дожидаясь её появления. Никому, кроме нее, нет никакой надобности идти в секретное место! Всю работу вашей отважной жене полагается выполнить одной, иначе есть риск, что колдовство не отпустит вашу семью.

Мужчина все внимательно слушал, кивая головой. Но его радость с каждым новым указанием сменялась тревогой. Думаю, он даже не мог себе представить, как будет доносить это до своей прихотливой жены. Возможно, он переживал за нее, но что-то мне подсказывало, глядя на их отношения, что больше всего он переживал за себя, принося в дом такие вести!

— И, как вы уже поняли, происходить всё должно ночью, — подытожила бабушка.

Когда дверь закрылась, я повернулась к ней и спросила:

— Почему тогда наш сосед ходил с нами на кладбище?

— Потому что наш сосед хороший человек, и он не нуждается в жизненных уроках подобного характера!

Я заметила, как бабушка тщетно пыталась скрыть улыбку, но блеск её глаз выдавал детское озорство. Она мне напоминала сейчас меня саму. И на миг мне показалось, что мы с ней одного возраста.

Глава 4

Весь день я пребывала в мыслях о том, что испытала ночью перед дверью колдуна. Это были совершенно новые, неизведанные чувства, которые поглощали моё сознание всецело. Я была рада, что сегодня моросил косой дождь, и мы остались дома. Сидя на своей излюбленной кушетке, я мяла в ступке листья Черники и смотрела на волнующийся лес. Мне нравилось, что погода парализовала всю нашу активность, и я могу себе позволить вот так сидеть, и, изображая занятость, постоянно возвращаться на ночную веранду с витражными стеклами.

Очень надеясь, что этой ночью колдун впустит меня в свой дом, я ждала приближения ночи. И она быстро близилась благодаря плотным тучам, надолго затянувшим солнце и его жизненный свет.

— Ты не произнесла сегодня ни слова! — послышался встревоженный голос.

— У меня болит голова на погоду, — соврала я.

— Мой бедный ребенок, я сделаю тебе лечебный отвар, это все дожди виной, — по-особому жалостливо протянула бабушка.

Меня раздражило слово «ребенок», потому как я себя более им не считала. Это было подобно оскорблению, объявлению моей некомпетентности, наряду с женщиной из сливового сада, которая бывала у колдуна каждую ночь. Но я не подала виду, ведь мне не стоило привлекать бабушкино внимание, которое я и без того уже привлекла своим затворничеством.